Гражданская война в США 1861-1865. Оружие и тактика артиллерииМаль К.М. В середине 19-го века с оружием «бога войны» происходили, в общем, те же перемены, что и с оружием «царицы полей». Артиллерия, как и стрелковое вооружение, находилась в стадии перехода от дульнозарядных к казнозарядным системам, но к началу гражданской войны этот переход еще не был завершен. Тем не менее артиллерийские орудия данного периода ушли далеко вперед по сравнению с пушками наполеоновской эпохи, и технические усовершенствования, которые были привнесены в этот вид вооружения, почти не отличались от тех, что улучшили качество стрелкового оружия. Первым из них была модернизация артиллерийского запала. В 1807 году появляется артиллерийская капсюльная трубка, которую наполняли смесью сурьмы, калия, угольной пыли и серы. Она воспламенялась от трения или удара и после изобретения американским конструктором Хидденсом курка с ударником быстро нашла себе применение. Теперь процесс заряжания значительно ускорился, стал более надежным и менее зависимым от внешних условий. Артиллеристам больше не приходилось вставлять в запальное отверстие фитиль и затем поджигать его специальным запальником. Установив трубку и ударный курок, производивший выстрел канонир просто дергал за шнур, прикрепленный к этому курку, и воспламенял таким образом пороховой заряд. Но в сухопутной войне чаще применялся так называемый фрикционный запал. Он также имел форму трубки, наполненной гремучей смесью, воспламенение которой производилось трением: когда артиллерист дергал за шнур, в запале загоралось нечто вроде спички, приводившей систему в действие. Другим важным нововведением была внутренняя нарезка канала ствола. Как и у стрелкового оружия, такая нарезка увеличивала дальность полета снаряда почти в два раза и повышала точность стрельбы. Во время гражданской войны существовало несколько основных типов нарезных орудий. Первый из них предложил в 1851 году капитан армии США Паррот. Его пушки изготавливались либо из литого железа и скреплялись в казенной части прессованными железными обручами, либо из полос кованного железа, которые обертывались сверху другими полосами, закрученными спиралью и сваривались затем вместе под воздействием высоких температур. Последний способ применяли, как правило, для производства 3-дюймовой пушки Паррота, имевшей прицельную дальность стрельбы в 1830 ярдов и максимальную дальность в 4000 ярдов. Кроме нее, тот же конструктор разработал и множество других моделей нарезных орудий с разными калибрами и прочими тактико-техническими характеристиками. (Самым крупным из них было ужасающее 300-фунтовое чудовище, которое, конечно, не могло найти себе применение на поле боя.) Но армии северян охотно пользовались нарезной 10-фунтовкой Паррота, и батареи таких орудий принимали участие во всех крупных сражениях. Их максимальная дальность стрельбы достигала 1900 ярдов, что позволяло вести эффективный огонь на дистанции в 1500 ярдов. Впрочем, все орудия системы Паррота не были лишены и некоторых недостатков. Спиралевидные нарезки, нанесенные на канал ствола, становились круче у жерла пушки, что придавало снаряду более сильное вращательное движение, но при этом он часто вырывал последний оборот спирали и терял точность. Однако проблемы, связанные с нарезными орудиями, на этом не заканчивались. Поскольку артиллерия оставалась по-прежнему дульнозарядной, у канониров, так же, как и у пехотинцев, вооруженных винтовками, возникали трудности с заряжанием. Чтобы решить эту проблему, были разработаны два основных типа снаряда. Первый напоминал огромную пулю Минье. Он тоже имел полое основание, в которое вставлялся металлический стакан, и взрыв пороховых газов производил с ним такое же действие, как с вышеназванной пулей. Снаряды больших калибров снабжались дополнительно еще и медными кольцами, охватывавшими их корпуса. От давления газов такое кольцо образовывало венчик, входивший в нарезки. Этого, однако, оказалось недостаточно для меткой стрельбы, и на кольце стали делать специальные выемки, которые и должны были скользить по нарезкам, как по желобу. Другим типом был снаряд Шенкла. Он имел коническую форму, его поверхность покрывалась бороздками. Поверх этого конуса надевался специальный колпак из папье-маше, которое, расширяясь от порохового взрыва, точно входило в нарезку. Сообщая снаряду вращательное движение, папье-маше затем отпадало или же оставалось в канале ствола. Благодаря конической форме, центр тяжести этого снаряда находился впереди центра оси, из-за чего его полет был так же точен, как полет стрелы. Единственным недостатком снаряда Шенкла была уязвимость папье-маше. От влаги и сырости оно часто разбухало, но это удалось устранить при помощи особых цинковых колпаков. Использованию нарезных орудий препятствовало еще одно затруднение. Гранаты и особенно шрапнель, пригнанные точно по нарезкам, не получали для своих трубок воспламеняющего огня и, следовательно, не могли разорваться. Для устранения этого недостатка пробовали пользоваться взрывателем ударного действия, и он оказался подходящим для гранаты, но бесполезным для шрапнели. Тогда американцы прибегли к английской системе воспламенения. Толчок, получаемый снарядом от взрыва пороховых газов, вколачивал в снаряд установленную на трубке металлическую затычку. Скользя по специальной трубочке, вставленной внутрь гранатной трубки, она разбивала капсюль из гремучего состава, который и производил воспламенение внутреннего заряда. Попытки усовершенствовать артиллерию не ограничились только нарезками на канале ствола и капсюльными трубками для воспламенения зарядов. Гражданская война вдохновила многих горе-изобретателей на творческий труд, и патентные бюро были буквально завалены разными предложениями. Большинство из них оказалось совершенно непригодными, а некоторые просто опасными. К числу последних относился, например, проект орудия, настолько облегченного, что оно было легче собственного снаряда (нетрудно представить себе результат такой стрельбы). Другим не менее курьезным, было предложение заряжать два стоящих рядом орудия снарядами, соединенными друг с другом железной цепью. Изобретатель предполагал, что при выстреле ядра будут растягивать цепь, которая срежет наступающую пехоту, как косой. Проблема, однако, заключалась в том, что добиться полной синхронности стрельбы никак не удавалось. Какая-нибудь из пушек обязательно стреляла немного раньше, и выпущенный из нее снаряд, вместо того, чтобы лететь вперед, совершал круговое движение, грозя размозжить головы расчету соседнего орудия. Впрочем, среди этих нелепых прожектов попадались порой действительно стоящие изобретения. К их числу относилось и то, что было запатентовано 4 ноября 1862 года изобретателем Гатлингом. Предложенное им оружие не было похоже ни на что, существовавшее в то время, и к артиллерии его можно отнести лишь условно. Картечница Гатлинга, как называлась эта необычная пушка, представляла собой огромный барабан, на который было помещено семь стволов под патрон крупного калибра. Эти патроны подавались в стволы из казенника по мере вращения барабана, а в казенник они поступали из специального пружинного трубчатого магазина. Вращение стволов производилось при помощи боковой рукоятки, отчего вся конструкция сильно смахивала на мясорубку. В сущности, она и была «мясорубкой», поскольку могла стрелять с сумасшедшей скоростью — 250 выстрелов в минуту. К сожалению, северяне не поняли преимуществ изобретения Гатлинга, и на полях гражданской войны оно не нашло почти никакого применения. Зато позже картечница была оценена по достоинству, и не только в Америке. Этот прообраз пулемета был принят на вооружение многими армиями Европы, в том числе и русской, а впоследствии разработанная Гатлингом система использовалась для изготовления турельных пулеметов. Другим изобретением гражданской войны, также получившим потом широкое распространение, была установка артиллерийских орудий на железнодорожную платформу. Впервые такого рода орудие было применено южанами в семидневном сражении под Ричмондом летом 1862 года. Тяжелая гаубица, получившая гордое название «Леди Мерриммак» (в честь «Мерриммака» — первого броненосного корабля Конфедерации), двигалась по заброшенной железнодорожной ветке на платформе, которую толкал небольшой паровоз. Время от времени она останавливалась, чтобы произвести выстрел по укреплениям северян, не нанося им, впрочем, особого вреда. Но несмотря на столь ничтожную эффективность, опыт «Леди Мерриммак» не был забыт, и много позже, уже после гражданской войны, он был использован при создании блиндированных поездов, вооруженных артиллерией крупного калибра. Южане пытались использовать также и одну из первых казнозарядных артиллерийских систем — поставляемую англичанами пушку Уитворта. Это было 11-фунтовое нарезное орудие, заряжавшееся с казны коническими снарядами, которые оно могло послать на расстояние 9,5 км, а дистанция прицельного выстрела составляла 2560 м. Однако из-за нехватки боеприпасов орудия Уитворта, которых к тому же было немного, использовались редко, и не сыграли в боевых действиях сколько-нибудь заметной роли. Та же судьба постигла и многие другие технические усовершенствования американской артиллерии. Даже нарезные стволы, столь значительно повышавшие эффективность артиллерийского огня, не применялись в ходе боевых действий достаточно широко. Их было довольно трудно чистить, а при ведении огня картечью они уступали обычным гладкоствольным пушкам. Обстрел гранатами с близкого расстояния из орудий Паррота часто не давал нужного результата. Нарезное орудие слишком глубоко вбивало в землю посланную им гранату, и разрыв не мог причинить противнику серьезного урона, а кроме того, богатые возможности нарезной артиллерии часто оказывались невостребованными из-за нехватки других технических приспособлений, которые к тому времени еще не были изобретены. Так, 3-дюймовое орудие Паррота, способное вести прицельный огонь с дистанции в 1830 ярдов, часто пребывало в праздности исключительно потому, что корректировать огонь на таком расстоянии было невозможно. Поэтому в годы гражданской войны как федералы, так и конфедераты по-прежнему широко использовали медные гладкоствольные орудия и были вполне довольны их работой. Самым распространенным из них был «Наполеон» — гладкоствольная 12-фунтовая пушка, предназначенная для легких батарей и поставленная на их вооружение в 1857 году. Прицельная дальность огня из такого орудия составляла от 800 до 1000 ярдов (в зависимости от снаряда), а максимальная дальность стрельбы ядром превышала милю. Использовались и более легкие гладкоствольные системы, например, 6-фунтовая бронзовая пушка образца 1841 года. Свою надежность и эффективность она доказала еще в Мексиканскую кампанию и на полях сражений гражданской войны была по-прежнему уместной. Но потеснить «Наполеон», одинаково любимый северянами и южанами, она не могла. Снаряды, которые использовались в гладкоствольной артиллерии, в общем, не отличались от тех, что предназначались для нарезных орудий, хотя их изготовление и не требовало таких сложностей. Они делились на четыре основных типа, каждый из которых пускался в дело в определенной ситуации. Против артиллерии и укреплений применялись так называемые цельнолитые снаряды конической или сферической формы (ядра). Этот тип снаряда позволял вести огонь на наибольшей дистанции и с наибольшей точностью. Ядро, выпущенное из «Наполеона», летело со скоростью 1440 футов (около 5 м) в секунду и поражало цель на расстоянии 1500 м. Однако этот снаряд был практически неэффективен против пехоты, даже если она наступала в сомкнутом строю. Граната обладала большей разрушительной силой, хотя и была менее точной. Она представляла из себя полое ядро, наполненное порохом, с вставленным в нее фитилем, которое разрывалось в гуще врагов, производя там страшные опустошения. Гранатами обычно вели огонь как по артиллерии, так и по пехоте, причем наилучшей дистанцией для этого снаряда считалось расстояние от 300 до 1300 ярдов. Не менее разрушительной для живой силы противника была сферическая картечь, или шрапнель. Это тоже было полое ядро с тонкими стенками, наполненное ружейными пулями (от 27 до 48), к которым добавлялся пороховой заряд с фитилем. Выстреленное из пушки, ядро разрывалась в воздухе, осыпая неприятеля смертоносным свинцовым дождем. Обычная картечь представляла из себя жестянку, наполненную пулями, но без порохового заряда. При выстреле они разлетались, как дробь из охотничьего ружья, охватывая широкий фронт вражеской пехоты. Дистанция картечного выстрела достигала 1300 ярдов, но наибольший эффект этот снаряд имел на расстоянии 100–200 ярдов. Кроме того, была еще крупная картечь, применявшаяся для стрельбы на дальние дистанции. Она представляла из себя довольно сложную конструкцию из трех слоев, разделенных деревянными или металлическими дисками и скрепленных вместе железным стержнем. Каждый из них заключал в себе три железных шара, которые при выстреле разлетались в девяти разных направлениях. Процесс заряжания любым из этих снарядов{5} был по-прежнему довольно долгим и сложным. Обычно для обслуживания одного орудия требовалось девять человек, не считая наводчика (капрала), причем каждый из них выполнял свою функцию. По команде «заряжай!» 1-й номер расчета подходил к жерлу орудия, держа прибойник параллельно оси канала ствола. В то же время номер 6-й (или 7-й) передавал номеру 5-му снаряд, а тот передавал его номеру 2-му. Последний вкладывал снаряд в жерло пушки, и номер 1-й досылал его прибойником внутрь ствола. Пока происходил этот процесс, номер 3-й затыкал запальное отверстие большим пальцем, одетым в специальный напалечник, сделанный из кожи. Когда орудие было заряжено, наводчик (на схеме он обозначен буквой G) регулировал угол наклона ствола и давал указания номеру 3-му, занимавшему позицию у поворотного рычага. При помощи этого рычага он осуществлял наводку орудия в горизонтальной плоскости. После того, как пушка была наведена, подавалась команда «готовсь!». Номер 3-й протыкал протравником картуз и устанавливал в запальном отверстии капсюльную трубку, а сверху — курок с ударником; номер 4-й дергал за спусковой шнур, и происходил выстрел. Послав неприятелю снаряд, артиллеристы возвращали орудие на исходную позицию, номер 1-й прочищал канал ствола банником, и весь процесс повторялся снова. Действуя таким образом, тренированный расчет артиллерийского орудия мог производить два выстрела в минуту. Итак, несмотря на большое количество усовершенствований и изобретений основная масса артиллерии гражданской войны оставалась дульнозарядной и гладкоствольной и, если не считать применения новой системы запала, мало чем отличалась от того же рода войск времен Наполеона. Иными словами, «бог войны» все же не поспевал за «царицей полей», и это отставание стало главной причиной того, что в ходе конфликта между Севером и Югом не было создано никакой принципиально новой артиллерийской тактики. Был повинен также ландшафт, на котором разворачивались главные боевые действия. Большинство крупных сражений, такие, как Шайло, Фейр-Уокс, Семидневная битва, Мёрфрисборо, Чанселорсвилл, Глушь и многие другие, происходили в густых лесах, где для пушек было немного работы и где артиллерийские расчеты часто оказывались беспомощными жертвами стрелков, укрывшихся в зарослях. Впрочем, в такое же положение артиллеристы могли попасть независимо от условий местности.
Дистанция прицельного выстрела картечью — самым эффективным из противопехотных снарядов — не превышала 200–300 ярдов, в то время как вражеские стрелки, вооруженные винтовками, могли спокойно и не торопясь уничтожать артиллеристов и ездовых лошадей с расстояния 400–500 ярдов. В этом случае орудийный огонь оказывался против них, как остроумно заметил один федеральный артиллерист, участник Гетгисбергского сражения, «все равно что винтовка против москитов». Проблема эта была, конечно, не нова. Во время Крымской кампании с ней уже столкнулись русские артиллеристы, и решить ее удалось лишь позже, после введения казнозарядных орудий. В известной степени недостаточная эффективность артиллерии во время гражданской войны вызывалась также и ее организацией. По европейским стандартам, полевые орудия американцев были слишком тяжелы, следовательно, слишком неповоротливы и лишены мобильности. Таким был даже 12-фунтовый «Наполеон», не говоря уже о 20– и 30-фунтовых «монстрах», которых пытались использовать обе враждующие стороны в начале и середине конфликта. А ведь кроме пушек были еще огромные фургоны с боеприпасами (артиллерийской батарее, состоявшая из шести пушек, требовалось по 128 зарядов на орудие), так что для передвижения каждой батарее требовались 72 лошади. Однако тяжесть артиллерийских орудий не была главной проблемой. Хуже то, что, несмотря на популярность наполеоновской доктрины, американские генералы не уделяли должного внимания концентрации своей артиллерии и созданию артиллерийского резерва. Три шестиорудийных батареи объединялись обычно в артиллерийский полк (батальон), каждый из которых придавался пехотной дивизии. Такая организация сохранялась в американской артиллерии вплоть до 1863 года, когда, наконец, сначала конфедераты, а затем и федералы создали в своих армиях независимые артиллерийские парки. Впрочем, генерал Ли, надо отдать ему должное, понял необходимость этих перемен еще раньше, летом 1862 года и, едва успев принять командование армией, сформировал небольшой артиллерийский резерв. Из всего вышесказанного вовсе не следует, что «бог войны» не сыграл в этом конфликте совсем никакой роли. Артиллерия, конечно, занимала свое далеко не последнее место на полях сражений и была для пехоты помощником № 1. Обычно она располагалась между интервалами пешей линии или же в 50–100 ярдах перед ней, и, если поблизости не было пехотных или конных частей, для поддержки батареи специально выделяли полк или хотя бы несколько рот. Во время атаки орудия поддерживали пехоту своим огнем по батареям и пехоте противника, а нередко и следовали за наступающими линиями, останавливаясь время от времени, чтобы дать залп. В обороне артиллерия вела огонь сначала по батареям противника, а затем по его пехоте, и случалось, что стрельба нескольких удачно расположенных орудий останавливала или даже отражала атаки целых дивизий (позже мы расскажем об этих эпизодах). Но все же такого значения, как в наполеоновских войнах, где артиллерия часто становилась решающим фактором победы, в гражданской войне она не имела никогда. Отдельно надо отметить попытки использование привязных аэростатов для корректировки артиллерийского огня, делавшиеся как федералами, так и конфедератами. Например, федералы перестроили в 1861 году угольную баржу в речную плавбазу для аэростата-корректировщика. Это судно, получившее наименование «Джордж Вашингтон Парк Кастис», имело длину 24,3 метра, ширину 4,4 метра и осадку 1,7 метра. Его водоизмещение составляло 122 тонны. Газ для наполнения баллона вырабатывался в специальном генераторе путем взаимодействия серной кислоты с железными опилками. Насос под давлением нагнетал газ в аэростат. Обычно аэростат поднимали на высоту около 300 метров, недосягаемую для ружей и пушек противника. С такой высоты наблюдатель мог осуществлять корректировку артогня на дистанции до 4,8 километров. Впервые этот аэростат был использован в ноябре 1861 года на реке Маттавумен, притоке Потомака. В дальнейшем он успешно применялся вплоть до самого конца войны. Отметим в данной связи, что знаменитый граф Фердинанд фон Цеппелин (1838–1917) во время гражданской воины в Америке состоял военным наблюдателем при армии федералов. Впервые Цеппелин поднялся на аэростате 19 августа 1863 года на реке Миссисипи в районе города Сент-Пол (штат Миннесота). Достоинства привязного аэростата в качестве высотного наблюдательного пункта были ему очевидны. Но изобретательному графу захотелось, чтобы воздушный аппарат мог свободно перемещаться в желаемом направлении и сбрасывать бомбы на головы противника. Так он пришел к идее создания дирижаблей жесткой конструкции, широко применявшихся в ходе Первой мировой воины. Таким образом, война Севера и Юга была в первую очередь борьбой пехоты и стрелкового оружия, и тактические уроки этой войны касаются в основном инфантерии. Но боевые порядки и методика ведения боя пехоты не были неизменными с 1861 по 1865 год и совершили за эти четыре года сложную эволюцию. В своем развитии они прошли через три последовательные стадии, которые мы и намерены рассмотреть в трех следующих главах. Первая стадия относится, как не трудно догадаться, к самому началу войны, и характеризуется всеобщей неопытностью обеих армий, в результате чего почти все сражения этого этапа превращались в драку неорганизованных толп. Мы отобрали два наиболее крупных сражения начального периода гражданской войны, на примере которых можно проследить общую тенденцию развития военного дела в 1861–1862 годах. Маль К.М. Гражданская война в США (1861-1865): Развитие военного искусства и военной техники. Смотрите также | |
|
| |
| Просмотров: 831 | | |
| Всего комментариев: 0 | |