Недавно в России группа солдат-контрактников, так сказать профессионалов, до полусмерти избила офицера.

Возможно ли такое в Вооруженных силах США, состоящих из контрактников? Ведь имеет место устойчивая тенденция считать армию, укомплектованную про-фессионалами, идеальным образцом Вооруженных сил. И не только с точки зрения ее боеспособности, но и в плане морально-психологического состояния и уровня воинской дисциплины.

Американские Вооруженные силы стали профессиональными 35 лет назад. И если первый период перехода на контрактную систему комплектования привлек в них сотни тысяч выходцев с социального дна Америки, то три с половинной десятилетия, естественно, не могли же не оздоровить их социальный состав. Однако и сегодня наши Вооруженные силы отнюдь не свободны от криминальных происшествий и дисциплинарных нарушений, потому как изменение принципа комплектования армии не меняет человеческую натуру ее персонала. И профессиональная армия является сколком гражданского общества страны, обладая всеми его добродетелями и пороками.

Подтверждает этот посыл статистика проступков и преступлений американских военнослужащих за последние пять лет, обнародованная представителем управления личного состава министерства обороны США полковником Джоном Освейлером. В общем виде данные этой статистики свидетельствуют, что количество дисциплинарных проступков и воинских преступлений возросло в два-три раза по отдельным видам.

 

Дисциплина профессионалов

В частности, почти в три раза увеличилось число солдат и сержантов, самовольно покинувших место службы. По американскому военному законодательству «самоволкой» считается отсутствие военнослужащего в расположении части до 30 суток. Если же этот срок превышен, то самовольщик становится дезертиром. Так вот, в 2003 году в Вооруженных силах США самовольщиков и дезертиров было не многим более 4 500, а в 2007-м – почти 11 тысяч.

По мнению полковника Освейлера, такой рост этого вида воинских преступлений связан, в первую очередь, с нежеланием отправиться в район боевых действий. Второй причиной он считает разочарование юных рекрутов, рассчитывавших на материальные выгоды и романтические приключения, которые им сулили вербовщики, а столкнувшихся с большими физическими нагрузками и психологическим дискомфортом, неизбежными для первого периода военной службы любого новобранца.

Чтобы в определенной мере «овеществить» приводимые цифры, думается, целесообразно будет привести данные о личном составе Вооруженных сил США. На 1 января текущего года в них служили 476 тыс. рядовых, 780 тыс. сержантов, 120 тыс. младших и 82 тыс. старших офицеров. Естественно, подавляющее число проступков и преступлений приходится на две первые категории военнослужащих. Именно они и фигурируют в таком разряде военного криминала, как «неус-тавные взаимоотношения с применением физического насилия», что по-русски звучит более сочно – «дедовщина». За прошлый год в американской армии зарегистрировано более 7 тысяч случаев издевательства над новобранцами.

Кстати, эта самая дедовщина имеет весьма широкое распространение в военных учебных заведениях США. Кадеты первого семестра (на армейском сленге – «крысиная линия») испытываются на прочность с помощью варварских методов. К примеру, в одном из старейших вузов, Вирджинском военно-инженерном институте, практикуется абсолютное и безоговорочное подчинение «крыс» (кадетов-первогодков) всем старшекурсникам, которые изощряются в изобретении нелепейших и изуверских поручений для них. Тех, кто взбунтуется, ждет самое откровенное избиение пряжками форменных ремней. Причем командование относит это изуверство к числу «славных» традиций института, недавно отпраздновавшего 160-летие. Впрочем, аналогичные «традиции» бытуют и в Вест-Пойнте, и в Аннаполисе, и в других военных академиях США.

Одним из главных опасных и распространенных пороков в армии, по данным полковника Освейлера, являются алкоголизм и наркомания. От 20 до 25% военнослужащих были уличены в употреблении наркотиков. Каждый третий солдат и сержант, а также каждый пятый офицер злоупотребляют спиртным. Вооруженные силы по этим причинам несут немалые потери, финансовые и людские: около миллиарда долларов, 40% травм и гибели военнослужащих ежегодно. Безвозвратные потери составили 7 тысяч человек за последние пять лет.

Наконец, значительная часть армейского криминала приходится на сексуальные проблемы. Их, в свою очередь, разделить можно на традиционные и гомосексуальные. Ибо в Вооруженных силах служит немало геев и лесбиянок. И служить они могут практически до тех пор, пока не проявят своей гомосексуальной ориентации или не заявят о ней официально. По большей части, их просто изгоняют из армии, если не совершено какого-либо преступления. Однако масштабы этого «очищения» впечатляют. По данным Организации легальной защиты солдат, за последние пять лет число изгнанных геев и лесбиянок превысило шесть тысяч.

Впрочем, этот исход тревожит Пентагон куда меньше, чем пресловутые «сексуальные домогательства». Ведь в настоящее время около 15% американских во-еннослужащих составляет «слабый» пол, а в авиации женщин и того больше – около 19%. В офицерском корпусе их 34 тысячи, что составляет 16%. В отличие от большинства армий, где служат женщины, в американской нет отдельных для них подразделений, служба и быт совместные, только спальные помещения и туа-леты изолированы от мужских. Естественно, что оба пола ежечасно соприкасаются и куда тут деться «основному инстинкту»! Ситуации, возникающие при этом, порождают весьма щекотливые конфликты, которые называются в США «сексуальными домогательствами».

Данные независимых исследований гласят, что за последние пять лет около трети женщин-военнослужащих подверглись такого рода притязаниям. Причем в большинстве случаев «домогались» непосредственные начальники. Одна женщина из каждых двадцати опрошенных заявила, что была изнасилована, а три – что стали объектами постоянного психологического давления с целью принудить к сожительству. И почти половина опрошенных женщин признали, что вынуждены терпеть непристойности и грязные намеки сослуживцев. Прошлогодний отчет Пентагона «О положении женщин-военнослужащих» прямо свидетельствует: «Сексуальное насилие превращается в одну из наиболее тревожных криминальных проблем в Вооруженных силах».

Эти проблемы – рост числа дисциплинарных проступков и преступлений, различные виды дискриминации по полу и этнической принадлежности, неуставные отношения, злоупотребление наркотиками и алкоголем – приобрели особую остроту в связи с вовлечением все большего числа американских военнослужащих в вооруженные конфликты в Афганистане и Ираке.

Дисциплинарный кодекс армии США

Противостоять нарушениям воинской дисциплины и преступлениям в Вооруженных силах в Америке призваны военное законодательство и «Наставление по военному судопроизводству», а также соответствующие разделы уставов. В общем виде эти документы наделяют командиров и начальников внушительными и разнообразными видами дисциплинарных прав, в том числе правом привлекать своих подчиненных к военному суду. В отношении офицеров установлены сле-дующие меры взысканий: замечание или выговор; лишение права оставлять расположение части на срок до одного месяца с отстранением от службы и денежным вычетом и без оного. Генералы и адмиралы, кроме того, имеют право запрещать оставление части в течение двух месяцев, подвергать офицеров домашнему аресту сроком до 30 суток и удерживать до 50% оклада в течение трех месяцев.

По отношению к рядовым и сержантам офицеры имеют право подвергать их аресту с содержанием на гауптвахте до 7 суток; высчитывать до 50% из их недельного денежного содержания; понижать в воинском звании на одну ступень – это могут делать только начальники, обладающие правом присвоения этого звания; назначать наряд вне очереди на службу или на хозяйственные работы сроком до двух недель; лишать права оставлять расположение части или гарнизона в течение 14 суток; удерживать в течение этого срока денежное содержание.

Если военнослужащий любого ранга многократно совершает грубые нарушения воинской дисциплины, то он может быть уволен из армии. При этом имеется два вида увольнения: за недостойное поведение и с отрицательным отзывом. Несмотря на некоторые нюансы в процедуре и последствиях такого взыскания, они в армейском сленге именуются одинаково: «увольнение с позором». И тот, и другой варианты означают, что изгнанный лишается всех льгот и преимуществ выслуги, а также пенсии, если она ему положена.

Если же «пакет проступков» особо тяжкий, или было совершено преступление, то дело передается в военный суд, который при рассмотрении руководствуется статьями Единого кодекса военной юстиции – весьма отличного от аналогичного гражданского документа. Его статьи четко формулируют вид преступления и определяют, какие наказания оно влечет. Статистика Пентагона, недавно опубликованная, выявила восемь видов дисциплинарных проступков и воинских преступлений, наиболее часто совершаемых военнослужащими в новом столетии. Какие именно и какие следуют за этим наказания?

К ним относятся: самовольная отлучка, если она длилась до трех суток, то влечет за собой один месяц тюрьмы и вычет 2/3 месячного содержания; если самоволка продолжалась более трех, но менее тридцати суток, – 6 месяцев тюрьмы и вычет 2/3 денежного содержания за это время; если военнослужащий отсут-ствовал более месяца, то он получит до полутора лет тюрьмы с вычетом всего денежного содержания и потом будет уволен из армии «с позором», в лучшем случае – уволен без отсидки в тюрьме; если же самоволка совершена во время несения караульной или внутренней службы, то даже при минимальной ее длительности – тюрьма до трех месяцев с вычетом 2/3 денежного содержания; если же покинул часть, чтобы избежать участия в полевых учениях, то полгода тюрьмы с лишением всего оклада и увольнение «с позором».

Дезертирство в мирное время влечет за собой тюремное заключение от трех до пяти лет, а во время войны – пожизненное или, при отягчающих обстоятельст-вах, – смертную казнь. Невыполнение приказа сержанта или младшего офицера грозит увольнением из армии «с позором» и тюрьмой сроком от двух до трех лет.

Оскорбление действием, угроза физического насилия или невыполнение приказа старшего офицера влечет за собой увольнение «с позором» и тюрьму сроком до пяти лет. Если оружием угрожали при исполнении служебных обязанностей, то тюремное заключение может иметь десятилетний срок. Вождение транспорт-ных средств в состоянии опьянения, употребление спиртного на службе грозят тюрьмой от полугода до двух лет и увольнением «с позором».

Симуляция заболевания или намеренное членовредительство влечет увольнение «с позором», тюрьму до пяти, а в военное время – до 10 лет. И наконец, сексуальные домогательства, открытый гомосексуализм, изнасилование влекут увольнение «с позором» и тюремное заключение, в отягчающих обстоятельствах – от 20 лет до пожизненного.

Можно привести и еще ряд конкретных рекомендаций этого кодекса, но, думается, и без того вполне очевидно, что он весьма строг, временами – просто же-сткий, однако вполне эффективный. Его нормативно-правовые последствия дают возможность командиру быстро реагировать на проступки подчиненных, варьируя по своему выбору меры дисциплинарного воздействия. Поэтому кодекс можно считать достаточно мощным орудием для поддержания уставного порядка и дисциплины в подразделениях, укомплектованных таким непростым человеческим материалом, как контрактники. И, тем не менее, сегодня руководство Пентагона озабочено уровнем морально-психологического состояния и дисциплины в регулярных войсках и в частях организованного резерва.

В первую очередь это относится к соединениям, принимающим участие в операциях, проводимых в Афганистане, Ираке и некоторых других регионах, за пределами США. Судя по данным Пентагона, весьма лаконичным и не бесспорным, – только в этих формированиях совершено в прошлом году более трех тысяч серьезных нарушений дисциплины, многие из которых подлежат военно-судебному разбирательству.

За преступление – неувольнение

На фоне жесткого, оперативного и эффективного дисциплинарного кодекса американской армии некоторое даже недоумение вызывает дисциплинарная практика, бытующая в Вооруженных силах Российской Федерации. Хотя говорить о дисциплинарном и криминальном благополучии там не приходится. По данным главного военного прокурора Сергея Фридинского, только в первом полугодии текущего года в российских Вооруженных силах зафиксировано около 10 тысяч преступлений, осуждены почти 7 тысяч военнослужащих.

Так что при равной примерно численности с американской армией, российская – намного обогнала ее по количеству криминала. К сожалению, сколько-нибудь точной статистики по нарушениям воинской дисциплины нет, но не возникает сомнений, что и тут Россия уже точно опередила Америку. А их специфика, спектр, так сказать, вполне подобен американскому, разве что коррумпированность можно считать более российским явлением. Но не возникает сомнений, что для эф-фективной борьбы с нарушителями и преступниками российские командиры должны бы располагать полным набором дисциплинарных средств, не менее строгих и разнообразных, чем американские.

Между тем они, в сущности, безоружны перед сонмом нарушителей дисциплины и военных преступников. Права российских младших офицеров – не говоря уж о сержантах! – ограничены рамками выговора, наряда вне очереди и лишения увольнения из части. Речи нет о других мерах дисциплинарного воздействия, если уж такая эффективная и традиционная, как гауптвахта, лишь недавно была почти недоступна для большинства строевых командиров. До прошлого года арест относился к числу уголовных наказаний и мог быть назначен только по решению суда. Сегодня гауптвахту вернули, но арестовать солдата может лишь командир полка.

Безотносительно, какими бы соображениями не было вызвано такое ограничение командирских прав, оно крепко ударило по дисциплинарной практике в российской армии. Шутка ли: хочешь наказать злостного нарушителя дисциплины – сообщай в штаб части, удаленный, может быть, на многие десятки километров бездорожья от какого-нибудь таежного гарнизона.

Как тут не обратиться к незабвенному Козьме Пруткову, который изрек: «Подавая сигналы в рог, будь всегда справедлив, но строг!» Потому как очевидная несуразность ссужения и либерализации комплекса дисциплинарных прав российского командира ставит его почти в безвыходное положение, когда он должен наказать нарушителя, но лишен возможности это сделать. Можно себе представить, каким хладнокровием должен обладать офицер перед распоясавшимся сол-датом-хамом, уверенным в своей безнаказанности.

Но и, кроме того, невозможность с помощью дисциплинарной практики навести и поддерживать уставной порядок в подразделении, служит для многих офицеров оправданием их снисходительного, мягко выражаясь, отношения к дедовщине. Да-да, не надо фарисействовать, эти офицеры, так или иначе, поощряют «дедов» к поддержанию порядка в казарме методами лагерной зоны.

К чему это приводит видно из «ЧП», которое произошло 22 ноября текущего года в учебном центре Привожско-Уральского военного округа. В тот вечер лей-тенант Владимир Мечетный вышел на дежурство помощником коменданта. Во время патрулирования заметил двух пьяных контрактников. Пытаясь задержать одного из них, он вбежал в казарму. И тут на него накинулись сослуживцы нарушителей. Били его страшно. Молоденького лейтенанта дубасили ногами и желез-ными прутьями по спине, почкам, голове. Офицеру, можно сказать, повезло, что он почти сразу потерял сознание – подонки остановились, испугавшись, что убили человека. Но мозг 24-летнего лейтенанта отключился не только от удара. Он просто отказался верить в реальность происходящего. Офицера пытался убить не какой-то вероятный противник. Его забивали свои солдаты. А свое же командование, как могло, старалось скрыть информацию о том беспределе, который произошел 22 ноября в учебном центре.

Когда командиру учебного центра начали звонить журналисты центральных газет России, он наотрез отказался с ними разговаривать. А прокурор Екатерин-бургского гарнизона полковник Юрий Ландак высказал мнение, что эту историю нельзя считать прецедентом, а сам факт группового избиения контрактниками офицера не имеет признаков мятежа, так что, мол, не стоит паниковать. Получается, раз нет признаков мятежа, то избиение солдатами офицера – дело вполне рядовое, не чрезвычайно опасное.

Сегодня в России много говорится и пишется о реформировании Вооруженных сил, переходе к одногодичной службе, большему комплектованию на контрактной основе, как панацее решения всех проблем. В том числе предполагается, что профессионализм автоматически снимет и негативы дисциплинарной практики. Однако 30-летний опыт американской армии, как видим, свидетельствует, что и профессионалы нуждаются в строгих и разнообразных мерах для поддержания в подразделениях дисциплины и порядка. Избиение лейтенанта Владимира Мечетного российскими «профессионалами» неопровержимо подтверждает это.