Войны, которые США ведут в Афганистане и Ираке, выявили целый ряд проблем в действиях американского военно-политического руководства. Особое место среди них занимает ненадлежащим образом налаженное взаимодействие между военным командованием развернутых в этих странах формирований и представителями других, главным образом правительственных организаций, таких, например, как государственный департамент. В этой связи по инициативе Белого дома началась кампания по совершенствованию концептуально-нормативной базы межведомственного сотрудничества при проведении постконфликтных операций.
     Отталкиваясь от фундаментального «Закона о национальной безопасности» 1947 года, разработчики этой базы прежде всего постарались разобраться с главным понятием - «межведомственность». В их трактовке это совместная, в координации работа управлений, департаментов, агентств и организаций государственного (правительственного) подчинения, направленная на обеспечение интересов национальной безопасности. Она должна осуществляться на основе деятельности специально создаваемой группы или команды, включающей представителей и неправительственных организаций. Общий надзор за межведомственной работой должен осуществлять секретарь совета национальной безопасности.
     К концу 2005 года появился и ряд документов, которые, как предусматривалось, должны были максимально закрыть бреши в нормативном обеспечении взаимодействия государственных учреждений прежде всего там, где в этом возникала такая необходимость. Сначала, 28 ноября 2005 года, была опубликована директива министра обороны 3000.05 «Военное обеспечение постконфликтных операций». А через неделю свет увидела уже президентская директива NSPD-44 «Управление межведомственными усилиями в области восстановления и стабилизации».
     В этих документах констатируется тот факт, что границы между функциями военного и гражданского ведомств при осуществлении постконфликтных операций размыты. Следовательно, делается вывод: для их эффективной реализации требуются стандартные, согласованные программы подготовки руководящих кадров, берущих на себя всю ответственность за успешное осуществление таких операций. Американские аналитики отмечают, что данным вопросам в принципе и ранее отводилось определенное количество часов занятий в видовых и объединенном командно-штабных колледжах ВС США, где проходят обучение в том числе и гражданские чиновники из целого ряда государственных учреждений исполнительной власти.
     Тем не менее озабоченные отсутствием высококвалифицированных кадров и недостаточностью уровня подготовки руководителей подобного рода операций министерство обороны и государственный департамент в 2006 году решили изыскать средства и совместно организовать специальное учебное заведение под условным названием «Центр комплексных операций». Его учебная программа должна быть целиком посвящена вопросам планирования, подготовки, осуществления постконфликтных операций и руководства ими во всем их объеме и специфике. Тему межведомственного сотрудничества решено также включить в программы обучения военных вузов и на курсах вневойсковой подготовки офицеров запаса при гражданских вузах (ROTS).
     Подбору и подготовке руководителей межведомственных команд и операций в целом с недавних пор в США уделяется особое внимание. Специфические условия осуществления таких операций, как правило, вызывают необходимость командного стиля руководства ими. На практике это означает, что структуры и функции межведомственных команд (групп) должны быть наподобие военных, с четкими линиями руководства и доминированием принципа единоначалия. Учитывая специфику постконфликтных операций, предпочтение, скорее всего, будет отдаваться представителям военного ведомства.
     Предпочтение, отдаваемое людям в погонах в качестве руководителей межведомственных команд, автоматически привлекает внимание специалистов к повышенным требованиям, которые должны предъявляться к военным руководителям в столь сложных миссиях. Так, один из исследователей проблемы лидерства в целом Вальтер Алмер в этой связи указывает: «Несмотря на то что в общем плане требования как к гражданским, так и к военным лидерам идентичны, в частных вопросах существуют принципиальные особенности... Во-первых, в постконфликтных операциях, что бы там ни говорили, военные подвержены большей опасности, чем гражданские, поскольку прежде всего они, как показывает статистика, являются объектами нападений. Во-вторых, у военных традиционно ответственность за порученное дело выше и спрашивают с них значительно жестче». По мнению Алмера, при выборе военных в качестве руководителей по существу смешанной гражданско-военной команды всегда надо учитывать факт изначально присущих им таких качеств, как намерения доминировать, склонность к обладанию точными данными (нежели предпочтение к импровизации или интуиции), авторитаризм и требование к беспрекословной лояльности со стороны подчиненных.
     Американскими аналитиками подмечено, что с выбором руководителей межведомственных команд из числа военных, как правило, проблем не возникает, ибо вся система воспитания офицера как раз и направлена на выращивание лидера. Более того, этим аспектам в военном ведомстве США всегда уделялось и уделяется пристальное внимание, в том числе в области разработки нормативных документов, которыми руководствуются военные в своем служебном росте.
     Примечательно, что в кругах политического истеблишмента Вашингтона в целом согласны с военными в отношении повышенных требований к руководителям, в том числе гражданским, при осуществлении постконфликтных операций. Руководитель межведомственной команды, будь он из числа военных или гражданских, должен осознавать тот факт, что для успешного выполнения миссии требуется не просто координация действий входящих в межведомственную команду элементов от различных организаций, а «единство усилий в политической, военной, экономической и психологической областях ... где невоенные средства зачастую играют куда большую роль, чем остальные».
     Главная трудность в осуществлении данной миссии заключается в том, что внутриведомственная культура, традиции, мотивация у различных элементов единой, казалось бы, команды несхожи. Так, например, подчеркивают упоминавшиеся аналитики П. Смит и Д. Джерстайн, обычно госдеп легко склоняется к рекомендациям по силовому вмешательству, а министерство юстиции больше озабочено законностью предпринимаемых шагов, что тут же порождает трения. Министерство обороны всегда выступает за составление подробного плана действий, тогда как другие ведомства, по опыту, более склонны к импровизации. С другой стороны, у военных, как правило, отсутствуют политическое чутье и глубокие знания местной специфики, что невольно подталкивает их к желанию «проломить» решение. В тех же вопросах, которые касаются необходимости прямого вовлечения в конфликт вооруженных сил, представители военных практически всегда работают как «центр сдерживания», не торопятся, запрашивают возможно большее количество данных, деталей относительно предполагаемой миссии, временных графиков, ожидаемых результатов и т.п.
     Отмечаются и случаи резкого несовпадения интересов у ведомств, делегировавших в команду своих представителей. Наиболее часто это имеет место во взаимоотношениях министерства обороны и государственного департамента. Порой бывают случаи, когда в межведомственной команде превалирует мнение того ведомства, руководитель которого ближе к президенту или конгрессу, чем его коллеги-оппоненты. Серьезно затрудняет взаимодействие представителей различных ведомств отсутствие общего подробного терминологического аппарата. Американские специалисты отмечают, что многие термины, например, по-разному трактуются в Пентагоне и госдепе. К таким терминам, в частности, отнесены следующие актуально важные: «противоповстанческие операции», «воссоздание государства», «безопасность», «продвижение демократии»... У термина «терроризм» вообще существует порядка десяти трактовок, в том числе и на официальном уровне.
     Еще одной проблемой, с которой часто сталкиваются межведомственные команды, когда им уже поставлены задачи и обозначены приоритеты, является отсутствие соответствующих подготовки и опыта у многих представителей ведомств, выделенных для выполнения миссии. Дело в том, что американская практика последних десятилетий свидетельствует о том, что подобные команды создаются обычно на временной основе, от гражданских ведомств делегируются отнюдь не самые способные для данного щепетильного дела представители. Военные же, неоднократно сталкиваясь с постконфликтными ситуациями, с некоторых пор стали более ответственно подходить к данной проблеме и хотя бы в своем кругу заранее стали определять тех должностных лиц и представителей служб, которым, скорее всего, придется заниматься разруливанием последующей конфликтной обстановки. Да и ротируются гражданские представители гораздо чаще, особенно если миссия выполняется в районах с усложненными климатическими и тем более военно-политическими условиями, что не способствует сплочению межведомственного коллектива «в поле».
     Из этого делается вывод о необходимости добиваться создания стабильных, заранее подготовленных совместных коллективов сотрудников от различных ведомств. В целом же предлагается подвергнуть глубокой ревизии фундаментальный «Закон о национальной безопасности» 1947 года, на основе которого уже более 60 лет строится вся система обеспечения безопасности Соединенных Штатов. И в частности, включить в фактически новый закон в качестве одного из главных положение о межведомственном сотрудничестве при проведении постконфликтных операций. Для контроля за работой обновленного закона влиятельный в США Центр стратегических и международных исследований предложил в рамках совета национальной безопасности сформировать отдельное управление с широкими полномочиями.