Дуайт Эйзенхауэр

Александр Пронин

Среди военачальников западных союзников, участвовавших во Второй мировой войне, генералу Дуайту Эйзенхауэру принадлежит особое место. И не только потому, что на заключительном этапе войны, с декабря 1943 года, он взял на себя непосредственное руководство всеми сухопутными операциями на Западном фронте, будучи верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников по антигитлеровской коалиции. Это был генерал, который, в отличие от многих своих коллег, последовательно и настойчиво выступал за скорейшую высадку во Франции для нанесения мощного удара непосредственно по фашистской Германии. Не случайно в победном 1945-м он был награжден высшим советским полководческим орденом «Победа».
Путь в военные
Один из виднейших американских государственных и военных деятелей Дуайт Дэвид Эйзенхауэр родился 14 октября 1890 года в штате Техас в семье протестантов, принадлежавших к секте «Речные братья». Члены секты в подавляющем большинстве занимались земледелием. Скромность в быту и одежде, отречение от войны как тягчайшего греха составляли их жизненное кредо. В 1891 году семья Эйзенхауэров переехала в штат Канзас и поселилась в городке Абилин. Отец Дуайта Дэвид работал механиком на местной маслобойне, где получал около 50 долларов в месяц. Семья его жила очень скромно, небольшого заработка отца едва хватало на самое необходимое. Следуя традициям секты «Речных братьев», Ида и Дэвид Эйзенхауэры воспитывали своих детей в жестких традициях религиозных догм. В их доме религия была не только верой, но и священной традицией, которую, как говорится, с молоком матери впитал будущий верховный главнокомандующий и президент США.
Деньги на одежду и все необходимое для школы юный Дуайт зарабатывал фактически сам, участвуя в семейном бизнесе по выращиванию фруктов и овощей на небольшом клочке земли, а затем отвозя плоды своего труда на ручной тележке в зажиточную часть Абилина и продавая их там. Много лет спустя Эйзенхауэр любил подчеркивать: «Я -выходец из среды простых людей».
Согласно традициям Запада США, физическая сила и бесстрашие ценились как необходимые качества для всякого настоящего мужчины. И эти традиции неукоснительно соблюдались в Абилине. Периодически в этом городке устраивалось нечто вроде матча на звание абсолютного чемпиона Абилина по боксу (если так можно назвать кулачные бои между подростками в присутствии многочисленных зрителей, их сверстников). Многие биографы Эйзенхауэра упоминают о бое, который произошел в 1903 году между юным Дуайтом, как лучшим спортсменом Абилина, и противником с Севера Уэсли Мерифильдом.
Дело было так. Большая толпа взрослых и детей тесным кольцом обступила Дуайта и Уэсли. Когда начался бой, шансы Гадкого Айка (такова
была детская кличка Дуайта) расценивались очень невысоко. Его противник, чемпион Севера по боксу, был коренастый крепыш с отличной реакцией. Дуайт стремительно пошел в атаку, но сразу же был остановлен точными встречными ударами. Через полчаса боя мальчишки начали сдавать. Спустя час глаз Айка заплыл большим кровоподтеком, дыхание его стало прерывистым и хриплым, но он не сдавался. Побоище продолжалось до темноты. Оба его участника уже еле передвигались и надолго повисали друг на друге. Ни тот ни другой не хотел уступать. Айк был так тяжело избит, что ему пришлось три дня отлеживаться дома и пропустить занятия в школе. «Он узнал, что в жизни надо обладать большим, чем выдержка, - пишет один из биографов Эйзенхауэра. - Необходимо упорство, а за упорство надо платить. Наступил конец детства. Пришла пора возмужания».
За Дуайтом скоро утвердилась слава отличного спортсмена. И в доме его царила железная дисциплина. «Отец, - вспоминал старший из братьев Эйзенхауэров Артур, - был очень дисциплинированный человек, и мы вынуждены были подчиняться установленным нормам. Утром мы должны были подниматься по первому зову. Валяться в постели запрещалось». По мере того как братья Эйзенхауэры подрастали, они начинали подрабатывать для пополнения скромного домашнего бюджета. Дуайт еще мальчишкой во время летних каникул был занят на маслобойне полный рабочий день. Чаще всего он работал в морозильном отсеке, где требовалась незаурядная физическая сила, чтобы перетаскивать большие глыбы льда. Тяжелый физический труд и спорт настолько укрепили здоровье Дуайта, что когда он поступал в военную академию в Вест-Пойнте, то легко прошел придирчивую военно-медицинскую комиссию.
Мать его, будучи убежденной пацифисткой, старалась по мере сил отвлечь помыслы Дуайта от военной карьеры, но доводы сына, что материальное положение семьи не позволяет ему поступить в платный гражданский колледж, взяли верх. К тому же еще в школе у подростка проявился глубокий интерес к военной истории. Уже в детстве Эйзенхауэр прочитал множество книг о Ганнибале, Наполеоне и других великих полководцах. Обладая цепкой памятью, он на всю жизнь запомнил многие важные детали величайших сражений прошлого, чем впоследствии немало поражал своих коллег по военной службе.
Когда Дуайт сообщил матери радостную для него весть о зачислении в академию Вест-Пойнта, он впервые увидел, как она плачет. Но решение было принято раз и навсегда. Был сделан шаг, открывавший перед Эйзенхауэром перспективы, о которых никто в его родном Абилине не мог и мечтать.
В июне 1911 года Дуайт распрощался с семьей, с друзьями, с Абилином. «Уезжая, он не оглянулся назад, - пишет биограф. - И в дальнейшем Дуайт всегда смотрел только вперед, устремленный к новым целям, проблемам, начинаниям».
Спортивная карьера
Но в Вест-Пойнте кадет Эйзенхауэр не очень утруждал себя учебой и не являлся образцом дисциплинированности. На него буквально сыпались взыскания за опоздание в столовую, за нарушение формы одежды, за опоздание в строй и нарушение порядка в нем, за хранение под кроватью грязных ботинок и т.п. Однажды взыскание было вынесено за то, что во время инспекционной проверки он заснул.
Главное, чем он увлекался в академии, была спортивная карьера. В сезоне 1912 года Дуайт впервые выступил в соревнованиях по американскому футболу, сыграв за команду младших курсов. Эйзенхауэр был включен в сборную команду американской армии. Газеты единодушно предсказывали Айку «всеамериканскую известность».
Преуспевал Дуайт и в других видах спорта -боксе, борьбе, фехтовании, плавании. О волевом, решительном кадете говорили, что, если будет необходимость, он вплавь преодолеет Ла-Манш, чтобы встретиться с врагом лицом к лицу. Какое знаменательное предвидение!
Но футбольная карьера Айка была хоть и яркой, но непродолжительной. В одной из первых же игр он получил тяжелую травму колена, и его унесли с поля. Месяц после этого он пролежал в госпитале.
С футболом пришлось распроститься. Вскоре после возвращения в строй Дуайт вместе с другими кадетами участвовал в отработке приемов верховой езды. В то время как другие кадеты на всем скаку лихо спрыгивали на землю и тут же стремительно вскакивали в седло, он спокойно сидел на лошади, не спеша делая круг за кругом. Недалекий служака-тренер, не поинтересовавшись причиной столь странного поведения, публично назвал его симулянтом. Взбешенный Дуайт, ни слова не говоря, начал выполнять приемы высшей верховой езды. Вскоре острая боль пронзила колено, и товарищи буквально под руки привели Эйзенхауэра в госпиталь. «Это был конец футбольной карьеры Дуайта и почти конец его военной карьеры, - пишет историк РФ. Иванов. - Два с половиной года спустя, во время прохождения предвыпускной медицинской комиссии, доктора высказали серьезное опасение вообще о пригодности Эйзенхауэра к службе в армии». Тяжелая травма давала о себе знать всю жизнь, и нередко ему приходилось прибегать к помощи эластичного бинта.
Однако он не оставил занятий спортом: играл в бейсбол, плавал, успешно занимался гимнастикой. Даже после 50 лет он хорошо играл в теннис. Историки отмечают, что спустя много лет после окончания Вест-Пойнта он мог трижды подтянуться на одной руке.
Переменчивое военное счастье
12 июня 1915 года наступил торжественный день окончания академии. Хотя кадет Эйзенхауэр и дослужился к выпуску до звания старшего сержанта, его успехи были далеко не блестящи. Среди 168 выпускников своего класса он занимал по успеваемости лишь 61 место, а по поведению стоял в списке 125-м.
Лейтенанта Эйзенхауэра направили служить в захолустный фоот Сэм Хьюстон в штате Техас. Он пытался поступить в авиацию - совершенно новый вид вооруженных сил. который в США только начинал создаваться. Он принадлежал к тем немногим в то время военнослужащим, которые предвидели большие перспективы военно-воздушных сил. Но Дуайту не суждено было стать военным летчиком - воспротивились родители невесты Мэми, и Айк капитулировал, принеся на алтарь семейного счастья мечты об авиации.
В Первой мировой войне молодому пехотному офицеру тоже участвовать не довелось - он был отправлен инструктором в лагерь по подготовке офицеров в форте Оглеторн в Джорджии. Судьбу Эйзенхауэра решила острая нужда в офицерских кадрах, способных быстро и квалифицированно готовить резервы для действующей армии. Произведенный в капитаны, он проявил бесспорные способности в этой области, что не ускользнуло от внимания его начальства. Дуайт участвовал в создании в вооруженных силах США первых бронетанковых частей. Он предвидел большое будущее не только авиации, но и танков, впервые появившихся на полях сражений в конце мировой войны. Эйзенхауэр фактически стоял у истоков создания первой американской бронетанковой части. За успехи в этой области 17 июня 1918 года ему присвоили звание майора, а уже 14 октября того же года он стал подполковником танкового корпуса.
Он был среди тех немногих военачальников американской армии, которые не только предсказывали большое будущее этому новому роду войск, но и правильно наметили пути развития бронетанковых войск, по которым необходимо было совершенствовать это мощное оружие. Эйзенхауэр писал в журнале «Инфантри джорнэл»: «Танки находятся в младенческом возрасте, но они уже сделали огромный шаг вперед в своем техническом совершенствовании. Им предстоит еще очень многого добиться в этом отношении. Нужно забыть о неуклюжих, неповоротливых машинах. Их место должны занять скоростные, надежные танки, обладающие большой разрушительной силой».
В 1926 году он закончил Ливенвортский штабной колледж, а через два года - военный колледж в американской столице Вашингтоне. Затем последовали годы службы на территории самих Штатов и в зоне Панамского канала. Служебное счастье улыбнулось Дуайту в 1935 году, когда он был назначен помощником начальника штаба армии (сухопутных войск) генерала Макартура, под командованием которого прослужил 5 лет, большую часть на Филиппинах. На Филиппинских островах у него вновь проснулось старое влечение к авиации. Он освоил сложную профессию пилота, налетал необходимые 300 часов и в 48 лет получил диплом на право управлять самолетом. Эйзенхауэр был настолько уверен в своих силах, что решался брать в полеты сына. Это был большой риск, тем более что во время одного из таких полетов он едва не разбился.
Начало Второй мировой войны 1 сентября 1939 года подполковник Эйзенхауэр воспринял с трагизмом. В день начала войны Дуайт писал брату Милтону: «После многих месяцев судорожных усилий умилостивить и задобрить безумца, правящего Германией, Британию и Францию загнали в угол, из которого они могут выбраться только с боями. Это печальный день для Европы и всего цивилизованного мира...»
«Судьба предназначила его для больших дел»
Дальше продвинуться по служебной лестнице ему помогли лестные характеристики генералов Першинга и Макартура. Начальник главного штаба американской армии Маршалл взял его к себе на большую должность - начальником управления военного планирования и оперативного управления. Эйзенхауэр принимал деятельное участие в разработке стратегических операций с участием американской армии в начальный период Второй мировой войны и тем самым обратил на себя внимание высшего военного руководства США. Перед ним открылись большие перспективы. Эйзенхауэру прочили блестящее будущее. Когда он занял должность начальника штаба 3-й армии, из Вашингтона к нему был прислан в качестве заместителя Альфред Грюнтер (впоследствии преемник Эйзенхауэра на посту главнокомандующего войсками НАТО в Европе). Напутствуя его, генерал-лейтенант Макнейр сказал: «Вам очень повезло, что вы получили это назначение. Тщательно смотрите, как работает Эйзенхауэр. Судьба предназначила его для больших дел».
Полная самоотдача, самоотверженность, работа на пределе физических сил - все это отличало Эйзенхауэра на протяжении всей его многолетней службы в армии. Для такого образа жизни надо было обладать и высокой организованностью.
аккуратностью, и незаурядной физической подготовкой. «В 50 лет он был в прекрасной физической форме, - пишет биограф генерала С. Амброуз. -Большинство малознакомых людей давали ему на десять лет меньше его настоящего возраста. Занятия на свежем воздухе и учеба войск восстановили его былую мощь. Широкоплечий и широкогрудый, он по-прежнему обладал естественной грацией атлета. Тело его всегда было пружинистым. Он ходил упруго, размахивая руками и все замечая».
Биограф добавляет к портрету Эйзенхауэра и такие штрихи: «Эйзенхауэр обладал живым умом, идеи теснились в его голове, поэтому речь иногда была слишком быстрой. Весь его облик буквально излучал уверенность в себе. Он хорошо исполнял свое дело и знал это, а также знал, что его начальство видит его достоинства. Он был готов к выполнению трудных задач, к ревностному служению армии и нации.
И не случайно, когда потребовался человек на должность командующего американскими войсками на Британских островах, была утверждена кандидатура Эйзенхауэра. На Туманный Альбион он прилетел уже в погонах генерал-майора. Так в июне 1942 года он стал фактически командующим американскими войсками в Европе (их контингент в ту пору располагался пока только на территории союзной Великобритании).
Перед ним здесь встала сложная задача -создать из американцев, англичан, канадцев вооруженные силы, способные выполнять важные 5эееые задачи. Национальные особенности и традиции, неизбежное соперничество между генералами, представляющими эти страны, различия в системе боевой подготовки войск, снабжении, языке - все это ставило перед Эйзенхауэром серьезные проблемы. Самая важная задача заключалась в том, чтобы укрепить единство между американцами и англичанами, не допустить всплеска националистических страстей. А такая угроза была реальностью. Вскоре после прибытия в Лондон Айку пришлось заняться воспитательной работой с американскими военнослужащими. Он не останавливался даже перед такой решительной мерой, как высылка в США американских офицеров, поведение которых задевало национальные чувства англичан.
Одному американскому полковнику после его ссоры с английским офицером Дуайт заявил: «Я согласен с вашими аргументами и признаю вашу правоту в этом споре... Вас можно извинить даже за то, что вы обозвали его сволочью. Но вы назвали его английской сволочью. За это я отправляю вас домой». И этот случай не был единичным.
В Англии Эйзенхауэр долго не задержался. Уже в декабре того же года он был назначен с присвоением следующего генеральского звания главнокомандующим, а затем и верховным главнокомандующим союзными экспедиционными войсками в Северной Африке и Средиземноморье. Под его руководством союзники провели наступательную операцию под кодовым названием «Торш» («Факел»), в ходе которой американские экспедиционные войска без помех высадились в Марокко.
Итак, 7 июля 1942 года Эйзенхауэру было присвоено звание генерал-лейтенанта. Его военная карьера была беспрецедентна: за 16 месяцев -четвертое воинское звание. Менее года назад он стал полковником - предел его амбиций в свое время, а теперь он уже был одним из 16 генерал-лейтенантов армии США.
Поначалу ситуация в Северной Африке складывалась не в пользу союзных войск. Бои в Кассе-рингском районе закончились победой противника, и союзникам пришлось отступить. Эйзенхауэр смог быстро сделать выводы из этой неудачи: вина лежала не на солдатах, а на их командирах, которые не смогли справиться с поставленными перед ними боевыми задачами. Для исправления положения Айк предпринял довольно крутые меры: снял немало старших командиров и на их место подобрал других, более способных военачальников. Реорганизация в старшем командном составе скоро дала положительные результаты. Повысилась боеспособность союзных, и прежде всего американских, войск, что выразилось в первых победах над войсками знаменитого гитлеровского генерала Эрвина Роммеля и его союзниками-итальянцами. Началась массовая сдача в плен немецких и итальянских войск, и вскоре последняя территория на африканском средиземноморском побережье -северная часть Туниса - была очищена от неприятеля. Но надо иметь в виду, что во время боев в Тунисе западные союзники имели значительное превосходство над противником: трехкратное -в артиллерии, четырехкратное - в танках. Потери противника в Тунисе превысили 300 тысяч человек, из них 30 тысяч убитыми, 26,5 тысячи ранеными и около 240 тысяч пленными, из них 125 тысяч немецких солдат и офицеров. Союзники потеряли более 70 тысяч человек, из них 10290 убитыми.
В Северной Африке Эйзенхауэр впервые испытал на себе, что такое война и огонь противника. А однажды, возвращаясь ночью из инспекционной поездки, он попал в автомобильную катастрофу. Молодой сержант вел машину всю ночь. На рассвете утомленный дорогой Дуайт задремал, его примеру последовал и водитель. В результате машина на ходу завалилась в кювет. К счастью, ни тот ни другой не пострадали. Причем шофер не услышал даже слова упрека от своего пассажира. Генерал помог поставить на дорогу завалившуюся в кювет машину, и они продолжили свой путь.
Однако высадка союзников в Северной Африке, как и вся операция <<(1>акел», означала на практике, что открытие второго фронта в Европе вновь откладывается на неопределенно длительный срок. При этом сам Эйзенхауэр испытывал противоречивые чувства. Так, 24 ноября 1942 года он писал жене Мэми: «Борьба русских продолжает волновать меня до глубины души. Они наносят такие сокрушительные удары, что нельзя не восхищаться ими. Я уверен, что русские уничтожат миллион проклятых гансов и даже больше. И я хотел, чтобы мы немедленно начали молотить проклятых немцев столь же успешно и в таких же масштабах, как русские».
К середине мая 1943 года бои в Северной Африке прекратились. Политики в США и Англии обсуждали вопрос, в каком направлении должны развиваться дальнейшие стратегические усилия союзников. Эйзенхауэр продолжал считать необходимым в первую очередь форсировать Ла-Манш и высадиться во Франции, чтобы приступить к выполнению главной задачи - проведению быстрых и непосредственных военных операций против Германии. Но политические цели побудили западных союзников вновь отложить открытие второго фронта в Европе. Вместо этого на конференции в Касабланке было решено нанести удар по Сицилию..". десантную операцию возглавил генерал Эйзенхауэр.
Причем из готовящейся операции он не делал большой тайны. Дуайт сам созвал пресс-конференцию, на которую явился весь журналистский корпус. «Рты у всех раскрылись, - вспоминал Эйзенхауэр- когда я начал совещание с репортерами сообщением, что в начале июля мы вторгнемся на Сицилию...» Командующий подробно рассказал журналистам, кто какие армии возглавит и как будет развиваться воздушное наступление, предпринимаемое с таким расчетом, чтобы создать у противника впечатление, что главное направление удара - западная часть острова, в то время как действительные десантные операции будут проведены в восточной и южной части Сицилии. Эйзенхауэр сообщил даже о том, что операция начнется 9 июля с высадки большого воздушного десанта.
Пораженные журналисты в полной тишине выслушали Айка, боясь пропустить хотя бы слово. В заключение генерал сказал, что дает эту информацию с целью помочь журналистам правильно сориентироваться в военной обстановке, что он верит в их профессиональную честность и не сомневается, что сообщенные им секретные данные не получат распространения дальше этого кабинета. Журналисты не обманули его ожиданий. Никто не поддался соблазну опубликовать сенсационные сообщения. Возможно, это был прием, рассчитанный и на дезинформацию противника. Риск такого эксперимента был несомненен, и ничего подобного генерал в своей практике больше не повторял.
Сицилийская десантная операция прошла как по маслу. Сопротивление оказали только немцы (60 тысяч человек), итальянцы же (195 тысяч) сражаться не желали. В то же время в состав объединенной десантной группировки входило 250 тысяч англичан и 229 тысяч американцев. Соотношение сил говорит само за себя.
После захвата Сицилии войска генерала Айка переправились на юг Италии. Армия Бенито Муссолини отступала почти без сопротивления. 24 июля итальянский народ сверг дуче.
Операция «Оверлорд»
С декабря 1943 года и до самого победного конца Второй мировой Эйзенхауэр был верховным главнокомандующим экспедиционными войсками союзников по антигитлеровской коалиции. Под его руководством планировалась и осуществлялась крупнейшая десантная операция «Оверлорд». Для высадки десанта на Нормандское побережье были собраны огромные силы: накануне вторжения во Францию под командованием генерала Айка насчитывалось 39 дивизий, 2 876 439 солдат и офицеров (20 американских, 17 британских, 3 канадских, 1 французская и 1 польская дивизии). Беспрерывно прибывавшие в Англию караваны судов свидетельствовали, что день вторжения неумолимо приближается. Но Эйзенхауэр умело маскировал свои планы, и абвер так и не получил практически никакой достоверной информации о планах союзников.
Союзному десанту противостояли немецкие войска, составлявшие 27 дивизий неполного состава. Они держали оборону на линии так называемого Атлантического вала, который тянулся вдоль северного побережья Европы от Дании до Испании. Строительство его укреплений к лету 1944 года было закончено лишь на 18 - 68 %.
Гитлер и его окружение считали, что вторжение союзников произойдет через пролив Па-де-Кале - самое узкое место пролива Ла-Манш. Поэтому высадка англо-американских сил в Нормандии оказалась полной неожиданностью для гитлеровской ставки.
Забот по подготовке к операции «Оверлорд» у Эйзенхауэра было много. Так, он лично инспектировал не только американские, но и английские и канадские части. При этом он запретил организацию парадов в свою честь во время своего пребывания в войсках. Командиры должны были проводить боевую учебу согласно составленному расписанию. Главнокомандующий путешествовал в своих инспекционных поездках в специальном поезде, имевшем надежную связь с Лондоном. Радиоприемником и радиоперехватчиком был оборудован и джип генерала, так что он в любое время дня и ночи мог получить экстренную информацию из своего штаба.
Кухня была первым местом, которое генерал Айк проверял в любом военном лагере. Следующим он проверял здоровье людей и потом уже их оружие и военное снаряжение. При этом Эйзенхауэр самым решительным образом боролся за строжайшую дисциплину в войсках. «Только армия, обладающая самодисциплиной, может одерживать победы», - внушал он солдатам. Дуайт часто и подолгу беседовал с военнослужащими всех национальностей и всегда умел находить слова, чтобы морально поддержать их накануне боев. Шутка, юмор были важнейшим средством в арсенале главнокомандующего, когда во время поездок по войскам он стремился поднять моральный дух солдат.
Авиация союзников совершала массированные налеты на важнейшие центры коммуникаций противника. В канун высадки в Нормандии с воздуха было разрушено 82 железнодорожных узла стратегического значения, что лишило немцев возможности быстро маневрировать резервами и перебрасывать подкрепления в угрожаемые районы. Казалось, все было продумано до мелочей. Но в ход событий мог вмешаться фактор, во многом не поддающийся контролю, - погода.
Поэтому Айк уже начиная с марта 1944 года проводил своеобразные репетиции вторжения. Каждый понедельник он получал от метеослужбы прогноз на очередную среду. Получив эту информацию, главнокомандующий запрашивал командующих ВВС, ВМС и других начальников, какие коррективы внесет погода в их действия в условиях высадки в среду. К маю был накоплен опыт определенных корректив в действия по форсированию Ла-Манша и высадке на континенте с учетом прогнозов погоды.
Первоначально высадка была назначена на 5 июня, но 3 июня метеорологи сообщили, что в этот день ожидается сильное волнение моря и резкий ветер. 3 июня Эйзенхауэр, Монтгомери, Теддер (английский главный маршал авиации) и другие военачальники собрались на совет в небольшой деревушке близ Портсмута. Настроение у всех было мрачным. Принятие решения о сроке высадки перенесли на следующий день. Но и назавтра погода продолжала ухудшаться, а вместе с нею мрачнели и лица союзных военачальников.
5 июня в 4 часа утра Эйзенхауэр вновь собрал совещание высших военных руководителей. Метеорологи ничем не могли порадовать участников совещания. Более того, предсказывая некоторое улучшение погоды 6 июня, метеослужба предсказывала приближение длительного периода штормов. И все же Айк решил начать операцию 6 июня. Накануне он составил письменный документ, в котором говорилось, что ответственность за все непредвиденное, что может произойти, несет только он один...
По странному стечению обстоятельств десантная операция началась в 6 часов утра, в шестой день недели, шестой месяц года Некоторые суеверные военнослужащие считали это добрым предзнаменованием, другие - плохим, но, во всяком случае, успех операции превзошел все ожидания. Погода в целом создала значительные, но преодолимые трудности при высадке на побережье Нормандии. Более того, немцы не ожидали, что при столь неблагоприятных метеоусловиях возможна высадка десанта. Эффект внезапности был достигнут полностью. К тому же в этот день во Франции отсутствовал немецкий командующий Роммель, уехавший в Германию на день рождения жены, что также внесло дезорганизацию в оборонительные усилия фашистов.
Союзные войска без каких-либо особых осложнений высадились в Нормандии и стали быстро расширять плацдарм. Но оправившись после неожиданного удара, гитлеровское командование перебросило в Нормандию подкрепления, и вскоре здесь завязались довольно упорные бои. Правда, потери союзников были относительно невелики. За первые 10 дней боев американские войска, например, потеряли 3283 человека убитыми, 12600 ранеными и 7959 пропавшими без вести.
После высадки в Нормандии Сталин поздравил союзников с открытием второго фронта. Советский лидер подчеркивал, что «Ла-Манш не удалось форсировать ни Наполеону, ни Гитлеру... Только наши союзники смогли успешно реализовать грандиозные планы форсирования канала. История отметит как величайшее достижение...»
После занятия Нормандии началось наступление союзников на Париж, очистить который от немцев им помогли восставшие парижане и маки - французские партизаны. Затем союзные войска по нескольким направлениям начали наступление на Южную Францию. Вскоре армии Эйзенхауэра оказались на германской границе. Здесь союзникам пришлось познакомиться, что такое панический страх перед диверсией в тылу, когда на коммуникациях за линией фронта действует переодетый противник, готовый пойти на убийства, поджоги, взрывы...
Немецкие диверсионные службы стали засылать в тыл западных союзников своих агентов, переодетых в союзную форму. Вскоре этот маскарад был разоблачен американскими солдатами при совершенно случайных обстоятельствах. На одной из дорог к американским военным обратился человек, одетый в форму солдата США, с просьбой дать ему «петролеум» для остановившегося невдалеке джипа, в котором сидело еще несколько «американских солдат». Но дело в том, что говоря о бензине, американцы никогда не используют слово «петролеум». Подозрительную группу задержали, и на допросе выяснилось, что это немецкие диверсанты. От них стало известно, что немецкое командование развернуло масштабную операцию по засылке в тыл союзников агентов, знающих английский язык. Руководил их заброской известный головорез из СС Отто Скорцени, сумевший выкрасть из заключения итальянского диктатора Муссолини.
Среди союзных солдат и офицеров поползли слухи один неправдоподобнее другого. Сообщалось, что помимо диверсий и распространения паники диверсантам приказано выкрасть или убить генерала Эйзенхауэра. Командование обратилось к военнослужащим с призывом всемерно повысить бдительность. Военные патрули стали задерживать всех без разбора для проверки документов. Не обходилось и без курьезов. Чтобы определить действительную национальность задержанных, им часто задавали вопросы, на которые могли бы ответить большинство американцев, но отнюдь не иностранец. Например, кто такой Микки Маус, каково прозвище той или иной бейсбольной звезды... Среди задержанных оказался даже командующий американской группой армий генерал Омар Брэдли!
С 3 сентября 1944 года Эйзенхауэр руководил всеми сухопутными операциями на Западном фронте. Переправившись на континент, он остался верен своим привычкам: старался как можно больше времени проводить в войсках, любил иногда сам сесть за руль джипа, совершая инспекционные поездки по армейским частям. Однажды, потеряв ориентировку, он пересек линию фронта и провел целый час в расположении немецких войск. Только случай помог главнокомандующему благополучно возвратиться к штабу 90-й дивизии, где ему рассказали, что он побывал в гостях у немцев.
Генералу Айку было необходимо быстро решать массу вопросов, связанных с функционированием огромной военной машины. Остро стояла проблема поддержания в войсках строжайшей дисциплины. Однажды, инспектируя госпиталь в Нормандии, главнокомандующий убедился, что среди лечившихся были военнослужащие, которые преднамеренно наносили себе увечья, не желая больше воевать. Айк был взбешен, узнав об этих фактах. После этого он был беспощаден, когда ему каждую неделю приносили на подпись по несколько сот окончательных решений по приговорам военных трибуналов. Когда же он узнал, что солдаты 101-й и 82-й дивизий воздушно-десантных войск, отличившихся во время захвата предмостных укреплений в Нормандии, совершили несколько изнасилований, его решение было суровым: публичная казнь через повешение.

Финал войны
В декабре 1944 года немцы, перегруппировав свои силы, нанесли по западным союзникам мощный удар в Арденнах. 24 немецкие дивизии быстро смяли американские части, откатившиеся в полном беспорядке. Это была катастрофа, ставшая результатом недооценки Эйзенхауэром возможностей противника. И спустя неделю после начала немецкого наступления Дуайт составил меморандум, в котором взял на себя всю ответственность за прорыв фронта союзников в Арденнах.
В эти тревожные дни Черчилль обратился к Сталину с просьбой ускорить наступление на советско-германском фронте. Просьба была удовлетворена, и советские войска начали наступательные операции 12 января 1945 года, раньше намеченного срока. Это сыграло решающую роль в ликвидации последствий арденнской катастрофы. Германское командование вынуждено было перебросить с западного фронта на восточный 6-ю танковую армию СС и еще 16 дивизий. В конце января фашистским войскам, находившимся в Арденнах и Вогезах, пришлось отойти на исходные позиции.
Во второй половине марта 1945 года Эйзенхауэр провел свою крупнейшую наступательную операцию за всю войну - Рейнско-Рурскую. В районе нанесения главного удара союзники имели подавляющее преимущество. Наступление началось 23 марта мощной артиллерийской подготовкой из 900 орудий. Переправа через Рейн прошла успешно и с небольшими потерями, ибо ожидавшегося сильного сопротивления немцы не оказали. Союзники высадили в тылу противника несколько воздушных десантов, через Рейн были наведены мосты, и к 28 марта сопротивление войск фельдмаршала Кессельринга было окончательно сломлено.
Союзники окружили в районе Рура большую группировку войск противника под командованием фельдмаршала Моделя. После двух недель сопротивления она капитулировала. В плен сдались 317 тысяч солдат и офицеров и 30 генералов. Заключительный этап войны свидетельствовал о том, что немецко-фашистские войска оказывали яростное сопротивление советским на востоке, а в плен предпочитали сдаваться на западе.
В США и Великобритании Эйзенхауэра и по сей день упрекают в том, что он не повел американские и британские армии прямо на Берлин, отдав его Советской армии, а свои силы перенацелил на Баварию с ее столицей Мюнхеном. Но генерал Айк разделял мнение генерала Омара Брэдли. что при взятии Берлина англо-американские войска могли потерять не менее 100 тысяч человек убитыми, и предпочел предоставить право взятия Берлина советским войскам. 21 апреля 1945 года Эйзенхауэр обратился с посланием к советскому Верховному Главнокомандованию с сообщением, что принял решение остановить свои войска на Эльбе.
В своих выступлениях генерал Айк неизменно высоко оценивал вклад советского народа, его вооруженных сил в общее дело разгрома германского фашизма. Он высоко ставил военные дарования маршала Жукова, называл его «величайшим военным стратегом наших дней».
После войны до 1948 года Эйзенхауэр занимал пост начальника штаба армии США. Затем подал в отставку и стал ректором Колумбийского университета. В 1950 году он возвратился на три года на военную службу, став верховным главнокомандующим вооруженными силами НАТО, и внес свою лепту в разжигание холодной войны Запада против Советского Союза и стран социалистического лагеря. В 1953 году он победил на президентских выборах в США и пробыл главой Белого дома до 1961 года. Во время его президентства главным событием стала Корейская война, в которой всю тяжесть боевых действий на Корейском полуострове взяла на себя американская армия. При Эйзенхауэре был составлен ряд планов ядерного нападения на СССР.
Однако сильная сторона государственной и политической деятельности Эйзенхауэра заключалась в том, что он обладал определенным политическим реализмом. Это проявилось и в прощальной речи президента. За три дня до своего ухода из Белого дома, 17 января 1961 года, выступая по телевидению, президент Айк предупредил народ США, что американским институтам угрожает военно-промышленный комплекс, распространяющий свое влияние на все стороны жизни страны. Он учитывал и растущую мощь Советского Союза. В апреле 1956 года Эйзенхауэр отмечал в личном письме: «Придет такой день, когда США и СССР придут к выводу, что начало любых военных действий, вне зависимости от фактора неожиданности, приведет к взаимному и полному уничтожению. Тогда, очевидно, у нас хватит здравого смысла сесть за стол переговоров и признать, что эра вооружений завершилась и человечество или должно учесть это, либо погибнуть».
После двух сроков президентства Дуайт Эйзенхауэр поселился на своей ферме в штате Пенсильвания, где и провел последние годы жизни, продолжая внимательно следить за политической ситуацией в мире...

Братишка октябрь 2008