| Особенности службы в органах высшего военного управления США ч1. ч2 Генерал-майор С.Л. Печуров Один из старожилов американского военного ведомства, именуемого Пентагон*, изрек аксиому, смысл которой сводится к тому, что тот, кто здесь не прослужил минимум три года, ничего толком не знает об особенностях работы центральных органов управления американскими вооруженными силами. Основываясь на воспоминаниях некоторых ветеранов военного ведомства США и впечатлениях, почерпнутых из высказываний офицеров американских ВС, попробуем в общем плане описать механизм функционирования некоторых значимых органов управления военной машины США с точки зрения их сотрудников. Прежде всего следует заметить, что в Пентагоне размещаются аппарат министра и управления министерства обороны, Комитет начальников штабов (КНШ) с обслуживающим его Объединенным штабом (ОШ), министерства видов ВС и их штабы, а также другие организации и учреждения, обеспечивающие бесперебойную работу главных элементов системы военно-стратегического управления США. Всего в этом огромном, построенном еще в 1943 году и по сей день остающимся одним из самых крупных рукотворных объектов, когда-либо возведенных в мире, служат и работают, по разным данным, от 23 до 25 тыс. человек1. Каждая из размещенных в Пентагоне организаций специфична не только в силу тех задач, которые она решает, но и по причине особенностей проходящих в них службу военнослужащих и довольно значительной прослойки работающих здесь же гражданских лиц, зачастую на более ответственных и высоких должностях, чем их коллеги в форме. Известно, что в соответствии с англо-саксонской моделью военного устройства главой военного ведомства США является гражданское лицо. Тем самым воплощаются в жизнь так называемые принципы гражданского контроля над военными. Именно поэтому большинство американцев уверены в том, что благодаря этому на всем протяжении своей истории Соединенные Штаты, в отличие от многих государств мира, не сталкивались с феноменом претензий «человека на коне» (аналога нашего «человека с ружьем») на государственную власть и что среди американского военного истеблишмента никогда не отмечалось случаев «бонапартизма». В состав аппарата министра обороны США входят канцелярия главы военного ведомства и его первого заместителя, заместители министра, начальники особо важных управлений МО, генеральный инспектор, генеральный юрисконсульт, помощники министра и их аппараты. По данным, опубликованным в «Проекте бюджетной заявки МО США на 2008 финансовый год», общая численность аппарата министра на начало 2007 года составляла 2016 человек (437 военнослужащих и 1538 гражданских должностных лиц)2. Обычно высшие должности аппарата министра комплектуются гражданскими лицами, имеющими богатый опыт работы как в силовых структурах, так и в бизнесе. Назначение на такие должности, начиная с помощников министра, начальников некоторых ключевых управлений министерства, производится президентом «по совету и с согласия Сената». Требования к лицам, их замещающим, а также их основные обязанности конкретно определены законом (Титул 10 Кодекса законов США — «Вооруженные силы»). Чем выше должность гражданского лица в аппарате министра, тем больше вероятность того, что он является политическим назначенцем. С приходом к власти новой администрации имеет место и обновление аппарата министра обороны, во всяком случае его ключевых фигур. Как правило, это плата за активное участие, в том числе и финансовое, в президентской выборной кампании. Но также на данные руководящие должности могут назначаться те представители пришедшей к власти политической группировки, которые в состоянии проводить сами либо контролировать проведение главой военного ведомства политического курса данной группировки. Примечательно, что эти люди имеют различную степень познаний в области военного дела и в вопросах национальной безопасности, но их связи в политическом истеблишменте Вашингтона перекрывают все профессиональные «недостатки». Парадокс заключается в том, что даже если по своим деловым либо личностным качествам они неприемлемы для главы военного ведомства, он бессилен что-либо сделать и вынужден терпеть их рядом с собой. Роль «избранных» в обеспечении работы министра порой бывает чрезвычайно существенной. Так, например, в бытность министром в 60-е годы прошлого века Роберт Макнамара лично поднял статус приближенных к нему аппаратчиков до небывалых высот. Высшие гражданские чиновники министерства настолько уверенно чувствовали себя у руля управления военной машины страны, что даже «позволяли себе третировать ветеранов Пентагона»3. Почти аналогичными проявлениями в министерском аппарате характеризовались годы нахождения в Пентагоне Дональда Рамсфелда. Не случайно его удаление с поста министра в декабре 2006 года было встречено среди большинства сотрудников американского министерства обороны «с ликованием». Не говоря уже о многочисленных придирках к сотрудникам среднего и низшего звеньев военного руководства, общеизвестны факты «расправы», учиненной Рамсфелдом над посмевшими не согласиться с ним министром армии (сухопутных войск) Томом Уайтом и начальником штаба сухопутных войск генералом Эриком Шинсеки. Правда, известны случаи подобных «расправ» со своими высокопоставленными подчиненными и со стороны более «мягких» министров, как, например, досрочное увольнение в 1997 году с поста начальника штаба ВВС генерала Рона Фоглемана, последовавшее по указанию главы военного ведомства Уильяма Коэна4. Такое периодически повторяющееся поведение гражданских руководителей Пентагона сформировало в среде американских профессионалов, главным образом «людей в форме», «неважную репутацию» аппарата министра. Американские аналитики подметили факт волнообразного изменения мощи и влияния аппарата министра на него самого и нижестоящее руководство Пентагона. Так, например, если при Р. Макнамаре роль аппарата была беспрецедентно велика, то в бытность министром Каспара Уайнберга, всецело полагавшегося на генералитет, влияние аппаратчиков стало минимальным. Дик Чейни в годы руководства военным ведомством вообще ни на кого не опирался за исключением своих самых близких советников. Уильям Перри, наоборот, не гнушался выслушать мнение по широкому спектру проблем со стороны даже рядовых членов своего аппарата5. Помимо высокомерия и пренебрежения в отношении мнения нижестоящих сотрудников и особенно военных, в целом характерного для гражданских чиновников Пентагона высокого ранга, американские аналитики отмечают и еще одну закономерность в занимаемых ими позициях по тем или иным животрепещущим вопросам. Это — экстремизм и сопутствующее ему нежелание «копаться в деталях». Чему, якобы, пытаются противостоять высокопоставленные американские военные, имеющие за спиной «некабинетный» опыт разрешения тех или иных военно-политических кризисов. В этой связи нельзя не упомянуть подмеченную ветеранами американской военной службы П. Смитом и Д. Герштейном характерную особенность: «Политические назначенцы в Пентагоне, пришедшие туда из консервативного крыла политического спектра, зачастую воспринимают военных в аппарате как крайне либеральных и слишком мягких в отношении оценки и путей наращивания военных угроз. С другой стороны, такого же рода назначенцы, но из левого крыла политического спектра, порой относятся к военным как к правым неандертальцам!»6. Превалирующее в среде высших гражданских чиновников аппарата чувство «эксклюзивности» в конечном итоге выражается в их изолированности от военных коллег в штабах и даже, периодически, самовосприятии как «находящихся в блокированной со всех сторон врагами крепости». Особенно это заметно тогда, когда глава военного ведомства не умеет сам наладить нормальные человеческие отношения с формально подчиненным ему генералитетом. Поскольку аппарат министра состоит в основном из «дилетантов» и является сравнительно компактным, решения в нем принимаются и оформляются оперативнее, нежели в военных штабах. Но эта «быстрота» может иметь и негативные последствия в силу того, например, что поверхностное согласование тех или иных решений в аппарате министра не всегда встречает позитивный отклик в центральных управлениях, не говоря уже об Объединенном штабе КНШ или штабах видов ВС. Наиболее влиятельными «людьми в погонах» в аппарате министраобороны являются так называемые военные помощники высокопоставленных гражданских чиновников. Как правило, это офицеры в звании полковник (капитан 1 ранга), но бывают и генералы (адмиралы), вплоть до трехзвездных. Их особое положение в аппарате определяется тем содействием, которое они оказывают своим боссам в специфической области поддержания контактов с генералитетом и военными «в поле». Но, с другой стороны, это не может не вызывать подозрений в отношении большой вероятности предоставления «излишней» информации тому же генералитету, особенно из «родного» для помощника вида ВС, что зачастую ставит в затруднительное положение не только их непосредственных гражданских начальников, но и руководство министерства при проработке щепетильных вопросов, затрагивающих интересы того или иного вида ВС или войск «в поле», т. е. объединенных командований. Примеров отсутствия либо утраты доверия со стороны высокопоставленных чиновников к своим помощникам из числа военных, в том числе по причине подозрений в «сливе информации» достаточно, со всеми вытекающими отсюда последствиями для помощников. Можно упомянуть того же генерала ВВС П. Смита, который, по его же собственному признанию, был в свое время направлен в войска с должности военного помощника заместителя министра обороны из-за подозрений в «чрезмерной верности» своему виду вооруженных сил и лоббировании его интересов7. Служба военных помощников хотя и престижна, но достаточно трудна не только с точки зрения психологических, но и физических нагрузок. Их рабочий день не нормирован. В целом же напряженная работа помощников весьма высоко оценивается пентагоновским руководством, считающим данную категорию военных «качественной смазкой» всего управленческого механизма министерства. И действительно, опытные военные помощники имеют собственную сеть «информаторов» в Пентагоне, поддерживают друг с другом и со многими пентагоновскими чиновниками не только деловые, но и дружеские личностные отношения, обеспечивающие работу как и им самим, так и их руководству. Они, как правило, присутствуют на важных совещаниях вместе с высокопоставленными чиновниками, оказывая им существенную помощь советами, а иногда и выступая вместо последних с докладами и сообщениями или участвуя в дискуссиях от имени начальника того подразделения (управления), которое возглавляет их босс. После принятия в 1986 году «Закона Голдуотера — Николса», упорядочившего систему отношений между видами ВС (о чем более подробно будет изложено ниже), а также последовавших вслед за этим преобразований в структурах стратегического управления США, в том числе выдвинутых жестких требований о необходимости пребывания офицеров на «объединенных» (межвидовых) должностях для последующего продвижения по службе, роль военных помощников высокопоставленных чиновников Пентагона стала еще более престижной. Овладев опытом не только рутинной бюрократической работы на верхних этажах руководства в Пентагоне, но и обретя нужные связи в вашингтонских коридорах власти, некоторые из них впоследствии делают неплохую карьеру. Достаточно вспомнить таких в прошлом помощников министров, ставших четырехзвездными генералами, как Колин Пауэлл, Джим Джоунс, Джон Джампер, Эд Джамбастиани, Джим Ставридес и Джон Крэддок. Первым делом любой гражданский служащий или военный, назначенный в аппарат министра, обязан ознакомиться с двумя действующими ключевыми документами — «Стратегия национальной безопасности» и «Национальная военная стратегия», разрабатываемые соответственно администрацией президента и Объединенным штабом КНШ. Для того, чтобы с пониманием дела включиться в главный процесс, определяющий функции министерства обороны, а именно планирование — программирование — разработка и исполнение бюджета (ППРИБ), сотрудники аппарата министра должны быть в курсе всех нюансов разработки министерских «Указаний по стратегическому планированию», которые утверждаются главой военного ведомства. Четвертым по счету, но не последним по значимости обязательным для усвоения сотрудниками аппарата министра, документом является выходящий в первый год работы новой администрации «Всесторонний обзор состояния и перспектив развития вооруженных сил США», изначальная разработка которого осуществляется аппаратом министра по указанию Конгресса и в котором в сжатой форме излагается видение руководством военного ведомства путей реализации стратегии национальной безопасности. Исходя из того факта, что на министерство обороны США в принципиальном плане возложена в качестве одной из основных задача финансово-материального обеспечения функционирования вооруженных сил, сотрудники аппарата министра, будь то гражданские или военные, в той или иной степени вовлечены в ППРИБ. Данный процесс, начало которому было положено еще в 1962 году тогдашним министром обороны Робертом Макнамарой и который с непринципиальными изменениями продолжает иметь место и по сей день, хорошо зарекомендовал себя с точки зрения упорядочивания выделения средств на военные нужды в рамках общего федерального бюджета и, самое главное, контроля за их расходованием. Курирует эту работу лично первый заместитель министра обороны при содействии еженедельно созываемой под его руководством на заседания группы высших должностных лиц по анализу ППРИБ, включающую всех заместителей министра, начальника управления анализа и оценки программ, председателя КНШ и его заместителя, а также видовых министров. Остановимся на реальных процедурах обозначенного выше процесса и, в принципиальном плане, на задачах, решаемых сотрудниками аппарата министра. Так, после начала процесса ППРИБ, когда выделенные по бюджету финансовые средства запускают механизм разработок, производства, поставок вооружения и военной техники (ВВТ) в войска, развертывания, перебросок, задействования группировок войск и т. д., начинается «живая» работа гражданских и военных сотрудников аппарата. Опыт показывает, что в этот период видовые министерства, главной задачей которых является финансово-материальное обеспечение своего вида ВС, прилагают усилия для того, чтобы завладеть дополнительными фондами, мотивируя это необходимостью решения возникающих «незапланированных» проблем, главным образом связанных с участием во вновь возникающих кризисах либо в текущих, но в «недостаточной степени финансово-обоснованных» операциях. В этих условиях единственным выходом является перепрограммирование фондов, т. е. переброска соответствующих средств из одной уже начавшей выполняться программы в другую, связанную с требуемыми довложениями. Конечно же, это также требует одобрения министра при поддержке аппарата, а также законодателей. Но поскольку в данном случае отпадает надобность в увеличении бюджета, как правило, данный вариант проходит. И все же, поскольку проблема с дополнительным финансированием возникает в текущем году, вся связанная с этим бюрократическая волокита падает на плечи в том числе на сотрудников аппарата и нацелена на своевременное включение ее результатов в бюджет грядущего финансового года. В связи с тем, что конечной инстанцией утверждения бюджета является Конгресс, наиболее подготовленные и влиятельные сотрудники аппарата министра устремляются в соответствующие комитеты палаты представителей и сената и начинают заниматься там тривиальной лоббистской деятельностью, имея в виду, что президентский (или федеральный) бюджет формально поступает в Конгресс в начале календарного года (обычно в январе-феврале). В растянутом на многие месяцы процессе ППРИБ наиболее трудоемким для сотрудников аппарата министра обороны является зимний период, когда осуществляется работа по уточнению и корректировке составляемых в видовых министерствах и управлениях центрального подчинения так называемых программно-целевых меморандумов по проектам программ, которые весной формально передаются в аппарат и в последующем сводятся в единый за все вооруженные силы. В качестве примера увеличения интенсивности работы аппаратчиков по мере разработки видовых меморандумов упоминавшийся выше генерал ВВС в отставке П. Смит подчеркивает, что он, будучи одним из ответственных за планирование в своем виде ВС, один-два раза в неделю контактировал с руководителями военно-воздушных сил, тогда как его коллега, ответственный за программирование, встречался с теми же своими начальниками для обсуждения нюансов программ практически ежедневно8. К началу осени обычно завершается подготовительная работа с тем, чтобы с наступлением зимнего периода проект оборонного бюджета министр смог представить в администрацию президента. Ситуация для сотрудников аппарата министра осложнена тем, что, начиная с 2004 года, в США начал действовать пролонгируемый двухгодичный цикл системы, когда практически параллельно приходится заниматься планированием, программированием либо контролем исполнения сразу нескольких годовых бюджетов, включая и на среднесрочную перспективу. Смена же администрации и приход нового министра, как правило, приводят в замешательство аппаратчиков, поскольку с неизбежностью начинаются корректировки на всех этапах процесса ППРИБ. Работа аппаратчиков министерства обороны США напрямую связана и с весьма специфическими задачами МО по подготовке и заключению контрактов с поставщиками всевозможного имущества, а также вооружения и военной техники для нужд вооруженных сил. Американские аналитики-ветераны министерства отмечают тот факт, что в былые годы, когда основная масса вооружений производилась на государственных предприятиях, данный вид работы сотрудников министерства был, по понятным причинам, значительно облегчен. Теперь же, когда законы рынка определяют поставщика даже самой незначительной номенклатуры ВВТ, ответственность организаторов «торгов» в лице сотрудников МО значительно повысилась. Дело в том, что многочисленные комиссии, особенно создаваемые законодательной ветвью власти, периодически вскрывают многочисленные случаи коррупции, приписок, растрат и искусственных дефицитов именно на этапе подготовки контрактов. Попытки найти приемлемый баланс между мерами против коррупции, завышенных цен и недостатков в ТТХ, с одной стороны, и оперативной разработкой, производством и поставками в войска ВВТ, с другой, оборачиваются для военного ведомства практически постоянной дилеммой. Получается, сетуют сотрудники Пентагона, что если ты будешь слишком тщательно бороться с указанными негативными моментами, то вольно или невольно существенно задержишь, а то и вообще воспрепятствуешь развертыванию той или иной системы ВВТ, а если, наоборот, будешь рьяно способствовать быстрому проталкиванию той же системы, то тем самым будешь создавать объективные условия для перерасхода средств, принятия на вооружение «сырых» ВВТ9. Тем не менее работе с контрактами на вооружения в министерстве обороны США уделяется повышенное внимание. Американские военные чиновники формально обязаны добиваться постоянного обмена информацией с производителями ВВТ с тем, чтобы последние были в курсе долгосрочных планов Пентагона относительно перевооружения ВС. Одновременно руководство министерства, сформировав в свое время своеобразный кодекс поведения своих сотрудников при работе с поставщиками, запрещает «принимать подарки, участвовать в бесплатных обедах и ужинах, туристических поездках и т. д., поскольку такого рода «презенты» явно компрометируют сотрудников министерства в случае принятия ими решения или оценки предложенной для ВС той или иной системы ВВТ»10. Для облегчения руководства министерством и обеспечения «конструктивизма» функционирования американского военного ведомства в США широко практикуется создание всевозможных комиссий и комитетов с включением в них различных должностных лиц, работу которых обеспечивают в том числе сотрудники аппарата. Среди этих органов, с точки зрения контроля процесса ППРИБ, наиболее значимы и влиятельны два — высшая контрольная группа (ВКГ) и совет МО по приобретению (СМОП). ВКГ, возглавляемая первым заместителем министра, включает практически всех «тяжеловесов» Пентагона, за исключением самого главы ведомства: председателя КНШ (заместителя председателя группы), всех заместителей министра обороны, начальника управления анализа и оценки программ (исполнительного секретаря группы), а также видовых министров. На заседания группы, как правило, приглашаются начальники штабов видов ВС и заинтересованные командующие объединенными командованиями. Роль СМОП также стала весьма значимой в последние годы. Его возглавляет заместитель министра обороны по приобретениям и технологиям, которого в случае его отсутствия заменяет заместитель председателя КНШ. Этот факт, с точки зрения американских аналитиков, подчеркивает возрастающее значение военных в приобретении ВВТ, да и во всем процессе ППРИБ в целом.
Однако как американские специалисты и общественность, так и заинтересованные
инстанции за рубежом о деятельности военного ведомства США судят не по
эффективности работы аппарата министра, а с точки зрения эффективности работы
входящих в него центральных управлений. Их количество варьируется из года в год,
а в последние десятилетия насчитывает от 15 до 19 примерно с 10 тысячами
работающих и служащих здесь сотрудников11. Это —
разведывательное управление, управление информационных систем, управление
юридических служб, управление сотрудничества в области безопасности, агентство
ПРО, управление тыла, управление военных контрактов, финансовая служба,
управление перспективных исследований, управление по снижению угроз, управление
(агентство) национальной безопасности, управление по реформированию ВС,
национальное управление геопространственной разведки, национальное управление
воздушнокосмической разведки, управление военной торговли. В руководящем ядре
большинства этих организаций отмечается «засилье» гражданских лиц, период
нахождения на руководящих должностях которых практически неограничен в сравнении
с некоторыми начальниками управлений — «людьми в погонах» (двух- или
трехзвездные генералы) с Значимость некоторых управлений в военно-политической жизни страны варьируется в зависимости от различных как внутренних, так и внешних условий. Соответственно и престижность службы (работы) в них то возрастает, то уменьшается. Так, в период нахождения у руля власти в Пентагоне Д. Рамсфелда значительно повысился авторитет созданных по его инициативе управления по реформированию ВС и управления по снижению угроз и информационных систем. В целом же, в системе органов управления военной машиной США за прошедшие два десятилетия имеет место тенденция роста влияния такой специфической структуры как Объединенный штаб Комитета начальников штабов. Сам комитет как формально функционирующий орган был основан в 1947 году в соответствии с «Законом о национальной безопасности». На основе этого же закона при КНШ создавался постоянный Объединенный штаб со штатным расписанием в 100 офицеров. Два года спустя специальным дополнением к закону была введена должность председателя КНШ, а численность сотрудников ОШ доведена до 210 человек. Затем в рамках реорганизации МО в 1958 году численность ОШ была увеличена до 400 человек. На этом уровне она оставалась вплоть до 1986 года, когда в соответствии с «Законом Голдуотера — Николса о реорганизации МО» численность сотрудников ОШ возросла до 1627 (офицеров и гражданских служащих). Этим же законом была учреждена должность заместителя председателя КНШ. Несмотря на то, что в начале 90-х годов ХХ века были сняты количественные ограничения на сотрудников ОШ, его численность продолжает варьироваться в пределах 1,5 тыс. человек, причем в соотношении три к одному в пользу «людей в форме»12. В настоящее время членами КНШ, помимо председателя и его заместителя, являются начальники штабов сухопутных войск, ВВС и ВМС, а также комендант морской пехоты. Все они — четырехзвездные генералы (адмиралы), которые как правило исполняют свои обязанности два двухлетних срока, хотя бывают случаи, когда период их службы на данных самых высоких (наряду с командующими объединенными командованиями) в американской военной иерархии должностях составляет большее количество лет. После принятия упомянутого закона полномочия председателя были существенно расширены за счет некоторых функций видовых начальников штабов. Теперь он является непререкаемым авторитетом в качестве главного советника президента и министра обороны по военным вопросам. В свою очередь начальники штабов, хотя формально и остались советниками высших должностных лиц государства в областях, связанных с их видами ВС, не могут лично доводить свое, в том числе и отличное от председателя, мнение по тем или иным вопросам до министра или президента. Однако председатель КНШ при докладах президенту обязан довести мнение любого члена КНШ, несогласного с принятым Комитетом решением. Начальники штабов видов ВС не включены в цепочку оперативного управления войсками, чем в американских вооруженных силах занимаются командующие объединенными (географическими или функциональными) командованиями, получающими приказы напрямую от президента через министра обороны, минуя КНШ. Тем не менее, начальники видовых штабов ответственны перед президентом и законодателями за все, что касается их видов ВС, за исключением оперативных вопросов. Поэтому их роль — скорее роль координаторов в решении соответствующих проблем. Такие функции начальников штабов, четко регламентируемые «Законом Голдуотера — Николса», были отточены во всех нюансах в период председательства в КНШ в конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века сначала адмирала Уильяма Крау, а затем генерала Колина Пауэлла, и по сей день остаются неизменными. Представляется уместным подчеркнуть, что при постоянно увеличивающемся объеме задач, возложенных на ОШ, его функции все же не сравнимы с отечественным Генеральным штабом. В принципиальном плане можно констатировать, что генштабовские задачи в вооруженных силах США решаются совместно ОШ, штабами видов ВС и объединенных командований. Ранее, до принятия «Закона Голдуотера — Николса», председатель КНШ имел в своем личном подчинении небольшую группу помощников и личный аппарат сотрудников, который помогал ему в работе. Как правило, заседания проводились по вторникам, средам и пятницам, которые, с точки зрения их подготовки, организации и подведения итогов, ложились тяжелым бременем на обслуживающих офицеров. Причем до принятия упомянутого закона каждый из начальников штабов видов ВС мог вынести на обсуждение любой, с его точки зрения, важный вопрос. Если председатель не мог склонить начальников штабов к согласованному мнению, зачастую решение проблемы откладывалось, либо тот или иной начальник видового штаба предпринимал необходимые, по его разумению, шаги, чтобы «продавить» решение через министра обороны, президента либо Конгресс. При генерале К. Пауэлле в качестве председателя КНШ порядок заседаний данного коллегиального органа управления ВС был, с одной стороны, демократизирован (не стало жесткой регламентации проведения заседаний), а с другой — ужесточен, поскольку с этих пор только председатель (или его заместитель) стали определять актуальность тех или иных проблем, необходимость их обсуждения и доведения до высшего руководства страны. Теперь, когда в соответствии с «Законом Голдуотера-Николса» полномочия председателя КНШ неимоверно возросли, существенно изменилась и роль Объединенного штаба. Он превратился в исполнительный орган председателя и его заместителя (в случае необходимости). При этом офицеры, направленные на службу в ОШ, оказались в несколько двусмысленном, напоминающим ситуацию с их коллегами из аппарата министра, положении. Пребывая в кадрах «своего» вида ВС и в плановом порядке ждущие замену и выдвижение на вышестоящую должность в войсках, им приходится демонстрировать свою лояльность председателю и его постоянным попыткам «сломить видовой эгоизм» начальников штабов и воспитанных в этом духе генералов и офицеров, проходящих службу в соответствующих органах управления. Это, естественно, не вызывает восторгов у данной категории военнослужащих. Председатель КНШ олицетворяет собой связующее звено между национальным военным руководством, включающим президента и министра обороны, и вооруженными силами в целом. Реально это выглядит как «мостик» между гражданскими ветвями власти (законодательной и исполнительной) и войсками. Это накладывает особую ответственность на офицеров ОШ, поддерживающих постоянные рабочие контакты с аппаратами этих ветвей власти, в задачи которых входит обеспечение высших должностных лиц государства требуемой досконально выверенной информацией по всем аспектам жизнедеятельности вооруженных сил. Помимо этого в обязанности ОШ вменено обеспечение командующих объединенными (межвидовыми) командованиями руководящими документами, необходимыми для планирования и осуществления как боевой и оперативной подготовки, так и фактического применения ВС. В этой связи именно председатель КНШ и сотрудники ОШ несут ответственность за разработку «Национальной военной стратегии», которая выходит в свет после подготовленной администрацией президента «Стратегии национальной безопасности». В Объединенном штабе, возглавляемом трехзвездным генералом, на сегодняшний день насчитывается восемь управлений: личного состава (J-1), разведывательное (J-2), оперативное (J-3), тыла (J-4), стратегического планирования и политики (J-5), систем управления, связи и компьютерного обеспечения (J-6), оперативного планирования и организации взаимодействия видов ВС (J-7) и структуры сил, ресурсов и оценок (J-8)13. Кроме этого в ОШ создано еще несколько структур, в частности отдел общественных отношений, которые фактически обслуживают только председателя КНШ и его заместителя. После 1986 года, когда был принят не раз упоминавшийся «Закон Голдуотера-Николса», в разы вырос бюджет Объединенного штаба, который должен обеспечивать мероприятия по постепенному достижению искомой цели — создание реально объединенных вооруженных сил страны. Конечно же, бюджет ОШ не сравним с бюджетами видовиков, но по мере расширения функций этой штабной структуры растет и финансирование. Так, например, в соответствии с программой объединенных (межвидовых) учений ВС, которые курирует лично председатель КНШ, Объединенному штабу выделяются соответствующие средства для организации переброски войск, их развертывания, а также поддержания и совершенствования соответствующей подготовки видовых формирований. В целом же боевым планированием занимаются непосредственно штабы объединенных командований ВС, а сотрудники ОШ лишь привлекаются для оказания им помощи. Однако в случае международных кризисов и учений стратегического уровня офицеры ОШ имеют привилегию быть непосредственно задействованными для решения связанных с этими событиями задач. Так, обычно их привлекают для работы, а фактически для усиления личного состава в основном командном центре (ОКЦ), расположенном в Пентагоне, либо в запасном КЦ, дислоцированном в штате Мэриленд («на Мэрилендских холмах»). Причем привлекаются офицеры от всех восьми управлений. Кроме того, из офицеров пяти управлений (J-4,5,6,7 и 8) в случае необходимости формируются рабочие группы реагирования в готовности к привлечению для решения неожиданно возникающих задач. В зависимости от серьезности и масштаба назревающего либо уже разрастающегося кризиса или конфликта за счет офицеров ОШ усиливаются дежурные смены указанных Центров и других органов военного управления для организации круглосуточных дежурных смен. Чаще всего основная нагрузка выпадает на оперативное управление (J-3), когда по приказу его начальника формируется группа реагирования для усиления ОКЦ, состоящая из офицеров и уорент-офицеров и, в случае необходимости, ограниченного количества офицеров из других управлений ОШ. В случае эскалации кризиса и его затягивания в рамках оперативного управления формируется специальная группа кризисных действий, которой руководит одно из высших должностных лиц данного подразделения, которому на временной основе придаются офицеры-плановики из штабов видов и соответствующих центральных управлений МО. По усмотрению начальников других управлений ОШ подобные группы могут создаваться и в рамках их подразделений.
Военная мысль №4 2009 С.66-80 Смотрите также | |
|
| |
| Просмотров: 3691 | | |
| Всего комментариев: 0 | |