Полковник П. Тимошин,
доктор исторических наук

Соединенные Штаты Америки 7 апреля 2017 года нанесли ракетный удар по сирийской авиабазе Шайрат, где по мнению Вашингтона, хранилось химическое оружие (ХО), и якобы с которой 4 апреля вылетели самолеты и нанесли авиаудар с использованием ХО по мирным сирийцам. Эти обвинения ни чем не были подтверждены. Да они и не нужны были. Провокация удалась. В ответ на предполагаемое применение химического оружия президент США Дональд Трамп отдал лично приказ о нанесении удара крылатыми ракетами по этой сирийской военной базе.

Годом позже - 14 апреля 2018-го - Соединенные Штаты вновь нанесли ракетно-бомбовый удар по военным и гражданским объектам Сирийской Арабской Республики. Поводом для этого стал инцидент 7 апреля в г. Дума, где, по утверждениям западных провокаторов, было применено ХО. На сей раз к участию в данном акте агрессии Вашингтон привлек своих верных союзников - Великобританию и Францию. Что же заставило нового президента США прибегнуть к военной силе? И насколько Дональд Трамп самостоятелен в принятии таких решений?

Исследование проблем, касающихся изучения характера военной силы, ее взаимосвязей с международными отношениями, выработки форм и методов ее применения, занимает чрезвычайно важное место в американской политологии, исторической и военной науке. Особую актуальность вопрос о формах и методах использования США военной силы приобрел после окончания "холодной войны", когда зашла речь о перспективах развития военной стратегии этой страны.

Подавляющее большинство американских специалистов исходит из того, что сила является важнейшим понятием международных отношений. В центре их исследований находится вопрос о влиянии силы на поведение государства в международной среде, что дает возможность определить иерархию стран на мировой арене. Как отметил профессор политических наук университета штата Нью-Йорк Г. Бреттон, "мы фокусируем внимание на силе, так как из всех факторов, которые могут пролить свет на поведение государств, элемент силы - главным образом экономической и военной - объясняет суть международных отношений наиболее удовлетворительным образом"¹.
В целом в американских научных кругах превалирует точка зрения, суть которой сводится к тому, что сила есть способность одного государства заставить или убедить другое совершать то, что в иной ситуации оно делать не будет. То есть признается, что сила - это не только материальный, но и политический феномен. Наиболее точно раскрыл смысл этого понятия политолог Клаус Норр, который определил военную силу как "способность отнимать или защищать что-либо насильственным путем и оказывать принудительное воздействие". Таким образом, в политическом плане военная сила рассматривается американскими специалистами как способность государства влиять на международной арене посредством уничтожения, принуждения, устрашения или оказания вооруженного сопротивления деятельности других государств.

В военно-техническом плане военная сила выступает у американских исследователей как совокупность возможностей страны, воплощенных в различных видах ВС. В минимальный набор качеств военной силы они включают: общую численность ВС, их боевой и численный состав, техническую оснащенность, моральный дух, способность применить силу на большом расстоянии от собственной территории, характер размещения ВС на своей территории и за ее пределами, мобилизационные возможности промышленности, формы и способы использования военной силы.

Место военной силы в достижении государством политических целей определяется американскими исследователями на основании оценки состояния и структуры международных отношений. Существует широкий спектр взглядов по этому вопросу.

Так, сторонники политического реализма считают, что в международных отношениях господствует анархия и коренным принципом отношений между государствами является принцип господства и подчинения. Согласно их оценкам, государство должно иметь средства, то есть военную силу, опираясь на которую оно могло бы достигать целей своей политики вопреки деятельности других государств.

К числу широко распространенных обоснований использования государством военной силы во внешней политике относится концепция национальных интересов, В мире, характеризующемся неопределенностью и враждебностью, государственный деятель не имеет другой возможности, кроме как ставить интересы США выше интересов других стран или интересов международной системы в целом. Таким образом, национальные интересы становятся синонимом национального эгоизма, пронизывающего все другие вопросы внешней политики.

Одним из важных обоснований американскими теоретиками центральной роли военной силы в международных отношениях является положение о том, что она обеспечивает политическое давление во всем диапазоне проблем, с которыми сталкивается государство как в мирное, так и в военное время. И хотя сторонники военной силы вынуждены признать, что соотношение между ней и успехом во внешней политике не прямое, они убеждены, что связь между этими понятиями существует.

Так, по мнению профессора Калифорнийского университета К. Уолтса, "государство с большим запасом военной силы может успешней блефовать, уверенней торговаться, с большой уверенностью угрожать и одерживать верх более часто, чем государство с меньшим запасом силы". Итог таких рассуждений - "сила - это основа международного политического действия и доминирующий инструмент, который может превзойти все другие"².

Не все сторонники политического реализма придерживаются такой точки зрения. Представители умеренных, либерально-критических взглядов исходят из того, что в современных условиях характер государственной мощи радикально изменился и понятие "сила" стало более сложным. Это проявляется, во-первых, в том, что сила перестала быть однородной - ее военный, экономический и политический аспекты не вполне взаимосвязаны. Во-вторых, она более не отождествляется только с военной мощью. В-третьих, имеет место так называемая диффузия силы, то есть ее перераспределение среди участников международных отношений ввиду резкого увеличения их числа и расширения круга вопросов внешней политики. Поэтому считается, что военная сила еще не гарантирует политического влияния. Такая точка зрения не означает, однако, что американские специалисты отказываются от методов насилия. Наоборот, согласно их взглядам, принуждение во внешней политике играет важнейшую роль, необходимо лишь более равномерно использовать различные инструменты давления.

По способу использования военной силы в международных отношениях можно выделить два американских подхода - военный и политический. Первый характеризуется исследованиями процессов вооруженной борьбы и разработкой различных теорий использования вооруженных сил в войне. Эта точка зрения характерна главным образом для теоретиков из военной среды. Второй подход связан со стремлением расширить рамки применения военной силы и представить ее как инструмент повседневного функционирования государства и средство достижения политических целей не только в военное, но и в мирное время. Такие взгляды свойственны прежде всего гражданским экспертам. В обоих случаях военная сила способствует созданию условий для решения политических задач, связанных с достижением преимуществ, прежде всего с навязыванием своей воли противнику.

Необходимо отметить, что среди сторонников политического подхода к использованию военной силы наблюдаются определенные различия между правыми, неоконсерваторами и умеренными, либерально-критически настроенными политиками. Неоконсерваторы рассматривают ее в качестве единственного средства, способного сохранить США ведущие позиции в мире. Они считают, что никакие изменения в характере средств вооруженной борьбы, социальных условиях жизни, международной обстановке не способны повлиять на ключевую роль военной мощи в отношениях между государствами.

Однако многие сторонники политического реализма не разделяют тезиса о том, что в современных условиях военная сила может обеспечить решение любых внешнеполитических проблем. Большое влияние на их взгляды оказало появление и распространение ядерного оружия. Поэтому, хотя война и представляется политическим реалистам зачастую необходимым средством достижения политических целей, многие из них исключают ядерную войну из числа приемлемых средств политики государства, считая, что всеобщая ядерная война приведет к самоуничтожению цивилизации.

Таким образом, военный подход определяет применение военной силы прежде всего в ходе войны, а политический - в мирное время. Этим в значительной степени определяются соответствующие методы и способы использования силы в военное и мирное время. В то же время, как показывает исторический опыт, господствующее положение одного из подходов в мышлении американских специалистов не означает отсутствия стремления использовать невоенные способы при военном подходе и военные при политическом.

В качестве основных форм использования военной силы в США рассматриваются: сдерживание путем устрашения - устрашение (deterrence); принуждение (compellence); подтверждение обязательств перед союзниками -перестраховка (reassurance).

Устрашение - ключевое положение внешней и военной политики Вашингтона. В данном случае военная сила используется для создания противнику угрозы нанесения ему неприемлемого ущерба, с тем чтобы сдержать его от действий, которые тот мог бы совершить, но реализация которых не в интересах устрашающей стороны. При этом различают общие и специфические угрозы.

Первые ставят целью не допустить каких-либо действий, нежелательных для угрожающей стороны. Такой вид применения военной силы эффективен, когда известно, что угрожающая сторона способна на непредсказуемые действия и располагает неограниченными военными возможностями. Специфические угрозы имеют целью не допустить совершения каких-либо конкретных действий.

Принуждение рассматривается американскими специалистами как способность применения или угрозы использования силы с целью заставить противника сделать то, что считают необходимым в США. Таким образом, принуждение есть активное использование силы, а устрашение - пассивное. В то время как успех устрашения выражается в том, что угроза не реализуется, успех принуждения измеряется тем, насколько быстро противник соглашается с выдвинутыми условиями другой стороны. Принуждение не исключает также ограниченного использования силы для достижения поставленных целей или угрозы силой для достижения желаемого результата.

Одним из важных направлений этих действий является так называемая дипломатия принуждения (coercive diplomacy). Во время "холодной войны" она использовалась крайне осторожно из-за риска эскалации ядерного противостояния между СССР и США. В современных условиях при уменьшившемся потенциале ядерной конфронтации роль дипломатии принуждения в политике Вашингтона усиливается. Об этом свидетельствуют санкции и эмбарго против бывшей Югославии, Ирака, Ирана, КНДР и России.

Подтверждение обязательств перед союзниками (перестраховка) - направлено на улучшение для США международной военно-стратегической обстановки и в конечном счете на создание благоприятной для них ситуации в мире. Целями перестраховки являются улучшение отношений с союзниками и партнерами, и даже противниками, укрепление региональной стабильности и уменьшение военного соперничества. Достижению этих целей способствует комбинация присутствия ВС США на передовых рубежах, ротация военных частей между различными регионами, проведение совместных учений и оказание военной помощи.

Как показывает анализ вариантов стратегии национальной безопасности, президенты Дж. Буш-старший, Б. Клинтон, Дж. Буш-младший, Б. Обама и Д. Трамп по-прежнему исходили и исходят из того, что наличие и использование военной силы лежат в основе действий Соединенных Штатов Америки на мировой арене.

В "Региональной стратегии" (1990) Дж. Буша-старшего подчеркивалась важность использования военной силы в условиях нестабильности мировой обстановки.

В "Стратегии национальной безопасности для века глобальности" администрацией Б. Клинтона (2000) подчеркивались три фактора: формирование благоприятной для США международной обстановки, реагирование на угрозы и кризисы, подготовка к неопределенному будущему.

В плане использования военной силы к этому времени произошел постепенный перенос центра тяжести с многосторонних коллективных действий в рамках ООН на односторонние действия силами проамериканских военно-политических союзов, прежде всего НАТО, а затем и собственными силами. Курс на военно-силовое превосходство привел к тому, что тенденция сокращения военных расходов, наблюдавшаяся до середины 1990-х годов, к исходу этого десятилетия сменилась тенденцией их роста до уровня конца "холодной войны".

Курс внешней политики США при администрации Дж. Буша-младшего (2001-2009) стал более радикальным. Выход из договора по ПРО и из Ки-отского протокола был расценен американскими специалистами как появление доктрины Буша, базирующейся на следующих принципах.

Во-первых, объявлялось, что США имеют право обезопасить себя от стран, которые оказывают помощь террористическим группам или готовы сделать это. Во-вторых, утверждалось, что Белый дом вправе наносить упреждающие удары по потенциальным противникам. В-третьих, заявлялось, что Соединенные Штаты могут свергать режимы, представляющие для них потенциальную угрозу, даже если та не носит непосредственного характера. В-четвертых, Вашингтон в своей политике делал акцент на "распространение демократии в мире", особенно на Ближнем и Среднем Востоке, якобы в интересах борьбы с терроризмом.

Ключевые элементы доктрины Буша представлены в "Стратегии национальной безопасности", опубликованной в сентябре 2002 года и скорректированной в 2006-м.

В основу внешней политики Дж. Буша-младшего легла концепция уни-латерализма, согласно которой в мире, сложившемся после "холодной войны", США остались единственной страной, способной оказывать реальное воздействие на развитие военно-политической обстановки в мире. Такой подход определялся тем, что Соединенные Штаты имеют самые мощные вооруженные силы, являются мировым экономическим лидером, а их идеология оказывает глобальное воздействие в мире. В практическом плане это означало то, что Вашингтон брал на себя миссию единолично определять государства, угрожающие международной и региональной безопасности, и без решения СБ ООН применять против них военную силу.

Позиция президента Б. Обамы (с января 2009 года) по вопросам внешней и военной политики была в основном сформулирована еще до его избирательной камлании на пост главы государства. В частности, он призывал уменьшить роль силы в международной политике, отказаться от применения оружия как главного средства разрешения международных споров. Хотя некоторые полагали, что это всего лишь PR-ход с целью набрать очки в президентской гонке. Б. Обама декларировал, что многосторонние дипломатические действия, а затем уже впоследствии, если понадобится, возможное ограниченное военное вмешательство, но не вторжение (в США разделяют понятия intervention - без сухопутной операции - и invasion -введение войск в страну) являются предпочтительным вариантом действий для США. При этом им подчеркивалась желательность создания для совместного участия в военных операциях коалиций различных стран.

Однако, как заявил президент в своем выступлении в военной академии (Вест-Пойнт) в мае 2010 года, "Соединенные Штаты будут использовать военную силу и в одностороннем порядке, если это необходимо, когда наши интересы потребуют этого - когда угрожают нашим людям, когда речь идет о наших жизнях, когда безопасность наших союзников в опасности. ...Международное мнение имеет значение, но Америка никогда не должна испрашивать разрешения на то, чтобы защищать своих людей, свою родину и свой образ жизни".

Таким образом, была заявлена готовность начинать военные действия по собственному усмотрению, не обязательно руководствуясь нормами международного права и не запрашивая санкции Совета Безопасности. Более того, в 2014 году в США принят закон, дающий "право" в случае осуждения американского гражданина Международным трибуналом в Гааге вводить войска в соответствующую страну, чтобы воспрепятствовать отправлению правосудия и отбыванию совершившему преступление американцу тюремного срока на ее территории.

В настоящее время Соединенные Штаты и их союзники, желая сохранить за собой роль гегемона в международных делах, задействуют любые средства, в том числе военные. Комплексно используя силовые методы, администрация Дональда Трампа стремится получить преференции в политической, экономической, информационной и иных областях. При этом Вашингтон не готов к равноправному сотрудничеству даже со своими традиционными партнерами. В его трактовке именно действия с позиции силы эффективно дополняют дипломатические усилия и позволяют создавать условия для расширения внешней торговли и освоения мировых рынков.

При Д. Трампе принцип американской исключительности, право на односторонние действия вплоть до нанесения упреждающих ударов по потенциальным противникам все чаще становятся чуть ли не единственным инструментом внешней политики обеспечения лидирующей роли США в мире.

Подтверждением тому являются представленные Вашингтоном в 2018 году новые доктринальные документы - "Стратегия национальной безопасности", "Стратегия национальной обороны" и "Обзор ядерной политики". В них США впервые открыто называют Россию и Китай своими геополитическими соперниками, а по сути - вероятными противниками в возможном вооруженном конфликте. Администрация Д. Трампа, считая американскую государственную модель идеальной, видит главную угрозу безопасности и процветанию Соединенных Штатов в действиях так называемых ревизионистских государств, к числу которых Белый дом относит КНР и Российскую Федерацию.

В своих новых доктринальных документах американское руководство, не стесняясь, декларирует, что не устраивающие США тенденции в международной деятельности и мировой экономике могут быть скорректированы за счет опоры на возросшую военную мощь.
Ключевой посыл "Стратегии национальной обороны" - "мир с позиции силы" - задает линию не на конструктивное сотрудничество на равных с другими странами и в интересах совместного решения существующих проблем, а на противостояние. Вместо постановки задачи по выстраиванию партнерских отношений демонстрируется стремление любой ценой сохранить заметно ослабевшее американское доминирование на международной арене. В представленной программе действий сказано, что центральной осью истории является борьба за могущество. Это как раз та цель, которой в мировом масштабе давно подчинена американская политика.

Нынешняя эскалация ситуации вокруг Сирии оказывает разрушительное воздействие на всю систему международных отношений. Об этом заявил президент РФ В. Путин. По мнению российского лидера, удар США и их союзников является актом агрессии против суверенного государства, нарушает устав ООН, нормы и принципы международного права. "История расставит все по своим местам, и она уже возложила на Вашингтон тяжелую ответственность за кровавую расправу с Югославией, Ираком, Ливией", - говорится в заявлении главы государства на сайте Кремля.

Таким образом, анализ проводимого Соединенными Штатами курса дает основание сделать вывод о том, что Вашингтон не собирается отказываться от применения "права силы" для сохранения своего глобального лидерства и продолжит решать возникающие проблемы за счет ущемления интересов других стран. Авантюрные силовые действия США и их союзников ведут к ухудшению ситуации, нарушению баланса сил, обострению многочисленных проблем в мире и провоцируют гонку вооружений.

¹ Bretton Н., International Relations in the Nuclear Age. One World, Difficult to Manage, Albany, N.Y., 1986, p.21.

² The Use of Force. International Politics and Foreign Policy, Art, R., Waltz K., Eds., 2nd Ed., N.Y., 1983, p.7.

Зарубежное военное обозрение. 2018, №6 С. 3-10

• Роль береговой охраны в обеспечении национальной безопасности США (2005)
• Доклад о стратегии национальной безопасности США на предстоящее 25 лет
• Университет национальной обороны США
• Промежуточные стратегические наставления по национальной безопасности США (2021)