| Записки украинского офицера в USCENTCOM
Алексей Андрюшин, Центральное командование США (USCENTCOM) является одним из 10 боевых командований вооруженных сил США. Шесть из них, включая USCENTCOM, имеют зону ответственности - определенный географический район мира, в котором командующие боевыми командованиями могут планировать и проводить операции в соответствии с «Планом объединенных командований». Зона ответственности Центрального командования США располагается между зонами ответственности Европейского и Тихоокеанского боевых командований и охватывает «центральную» часть земного шара. В зону ответственности USCENTCOM входят 20 стран – Афганистан, Бахрейн, Египет, Иран, Ирак, Иордания, Казахстан, Кувейт, Кыргызстан, Ливан, Оман, Пакистан, Катар, Саудовская Аравия, Сирия, Таджикистан, Туркменистан, Объединенные Арабские Эмираты, Узбекистан и Йемен. Кстати, в силу того, что USCENTCOM – самое «боевое» командование (имеющее опыт проведения операций в Афганистане и Ираке), в марте 2011 года шла речь о том, чтобы назначить именно его «ответственным» и за участие американских войск в нынешней операции против Ливии, хотя эта страна номинально не входит в зону ответственности данного командования. Правда, в итоге операцию поручили все же недавно созданному Африканскому командованию - USAFRICOM. Автору этих заметок, офицеру Вооруженных Сил Украины и военному журналисту, выпала возможность два года плечом к плечу прослужить с военнослужащими армии США. После этого он не считает себя ни слепым приверженцем, ни огульным критиком американской армии. Этот срок, возможно, достаточно долгий, чтобы раскрылись глаза на некоторые стереотипы, но и не настолько, чтобы претендовать на истину. В общем, пусть каждый сам для себя сделает нужные выводы. Сначала про «неинтересное» Командировка предусматривала службу на должности офицера коалиционного центра при офисе по связям с общественностью Объединенного центрального командования ВС США (USCENTCOM). ОЦК является одним из «боевых» командований американских вооруженных сил по типу оперативных командований ВС Украины. Вот только в соответствии с военной доктриной ВС США, на зоны ответственности поделена... карта мира. Видеть в одной из них Украину было как-то, сами понимаете... За военные операции в этих зонах отвечают шесть объединенных командований ВС США: в Европе (USEUROCOM, туда же еще до недавнего времени причислялась и Африка, сейчас за нее отвечает отдельное командование - USAFRICOM), Северной Америке (USNORTHCOM), Южной Америке (USSOUTHCOM), Тихоокеанском регионе (USPACCOM) и в особом секторе от «Африканского рога» (Сомали) до Казахстана – это и есть USCENTCOM. Таким образом, Объединенное центральное командование ответственно за две крупнейшие операции последних лет с участием ВС США - «Несокрушимая свобода» (Operation Enduring Freedom, OEF) в Афганистане и «Свобода Ирака» (Operation Iraqi Freedom, OIF) в Ираке. При штабе ОЦК на базе ВВС США МакДилл в г. Тампа, штат Флорида, действует Коалиционно-координационный центр, в состав которого входят военные представительства стран, принимающих участие в глобальной войне против терроризма. Украину там тоже представляет несколько военнослужащих. Коалиционно-координационный центр был создан в 1998 году для оптимизации усилий коалиции, которая предоставляла помощь ОЦК ВС США в ходе операций «Гром...» и «Лиса в пустыне». Он стал главным координационным учреждением на стратегическом уровне между правительствами стран-участниц и Соединенных Штатов. После событий 11 сентября и начала операции «Несокрушимая свобода» он продолжал содействовать эффективному применению союзнических сил. Осенью 2002 года место в организации получила и Украина. В Коалиционно-координационном центре было создано Военное представительство Вооруженных Сил Украины, в разное время службу в котором одновременно проходило до пяти офицеров сроком ротации один год. Представительства в ККЦ предоставляют странам возможность непосредственно общаться со штабом ОЦК ВС США, минуя длинную цепочку различных управлений, министерств, посольств и т. п. Это значительно повышает оперативность обмена информацией, что крайне необходимо для координации действий сторон в боевых условиях. Офицеры получают последние сведения с театра боевых действий на ежедневных совещаниях-брифингах, а также теле-видеоконференциях с участием командующих оперативных групп и других компонентов Коалиционных объединенных оперативных сил (КООС). Кроме того, принимают участие в заседаниях общих рабочих групп по изучению и анализу современных военных операций, гуманитарных вопросов и т. п. Особое внимание уделяется, конечно же, разведывательной информации относительно безопасности в зоне задач. После начала операции «Свобода Ирака» перед Военным представительством ВС Украины встали новые задачи. К текущему информированию относительно обстановки в Ираке добавилась координация с американским военным ведомством обеспечения деятельности украинского контингента. Офицеры «добывали» должности для Вооруженных сил в штабах многонациональной дивизии «Центр-Юг» и КООС-Ирак, занимались проведением ротаций, обеспечением визитов в Ирак украинских должностных лиц и т. п. Кроме того, при содействии Военного представительства отечественные транспортные компании получали выгодные контракты на воздушные и морские перевозки. До сих пор, благодаря представительству в ККЦ, Украина держит руку на пульсе событий и оперативно знакомится с изменениями обстановки в мире. А украинские офицеры приобретают уникальный опыт работы в международной среде и практикуются в анализе современных военных операций. «Отмычки» к мировой прессе Офис связей с общественностью, где пришлось проходить службу, имел экспериментальную структуру. Кроме подразделения, работавшего в обычном режиме пресс-службы (ответы на вопросы журналистов, организация пресс-конференций, подготовка и распространение пресс-релизов), в его состав входила «группа по привлечению прессы» (Media Engagement Team, MET), насчитывающая около 20 человек. Алгоритм работы МЕТ состоял вот в чем (далее приведу несколько предложений-клише из работы группы на «американском английском», который приходилось слышать чуть ли не каждый день): «Call that guy downrange – call a media guy – arrange an interview – and put them together on the phone» («Звонишь герою дня в театре военных действий – звонишь представителю масс-медиа – договариваешься об интервью – соединяешь их по телефону»). (Офис связей с общественностью ОЦК ВС США мог осуществлять рабочие звонки в любую точку мира). Таким образом, «good story about Coalition fighting Global War on Terrorism» — «хорошие новости об успехах коалиции в глобальной войне против терроризма» — распространялись намного быстрее, чем при традиционном для пресс-групп ожидании инициативы со стороны прессы. Эксперимент USCENTCOM PAO неоднократно одобрительно оценивало высшее командование ВС США. Вновь прибывшие американские военнослужащие с ходу подхватывали схему работы, шлифуя мастерство профессиональных «клоузеров» (в данном случае — организаторов интервью) за год и свыше работы в офисе. Обычно они организовывали интервью между американскими сторонами. В задачу пяти офицеров Коалиционного центра связей с общественностью (Coalition Public Affairs Team, CPAT), кроме выпуска главного продукта — журнала Coalition Bulletin, входила организация интервью между представителями контингентов коалиции и их «домашней» прессой, а также с международными СМИ. Американские коллеги по офису не скрывали: «Одно дело, когда в зарубежные медиа звоним по телефону мы, — это сразу пахнет пропагандой. Но совсем другое, когда украинец звонит итальянцам с предложением рассказать, например, об успехах румын (румынское подразделение входило в состав возглавляемой ВС Италии многонациональной дивизии в Ираке, так же, как наша отдельная бригада – в составе многонациональной дивизии «Центр-Юг» во главе с ВС Польши). Вы, ребята, уже сами по себе являетесь изюминкой, ключом к мировой прессе. Для этого вы, собственно, и здесь». Нельзя не отметить легкость, с которой шли на разговор с журналистами американские военные. «Я могу разговаривать с вашим корреспондентом прямо сейчас?» — бодро интересовались у нас генералы и офицеры (и как же это, без разрешения высшего руководства?). Так же, без проблем, происходили переговоры с американской прессой. Достаточно было перезвонить в крупнейшее издание родного города «героя дня», и – дело сделано, «closed», как говорят американцы, откуда и термин – «closer». С другими странами коалиции дела обстояли сложнее. Перед интервью представители должны были получить разрешение от высшего командования, что в лучшем случае занимало около недели. Вдобавок, «братьев по оружию» часто интересовали вопросы, тогда как далеко не все журналисты желали делиться профессиональными секретами. Большое значение имело и то, что в большинстве своем иностранная пресса была настроена отрицательно к пребыванию своих войск в Ираке (в США к негласному, однако, и не тайному перечню «недругов» отечественных вооруженных сил относили лишь New York Times, Washington Post, Los Angeles Times и некоторые другие издания), да и немало газет и журналов уже имели собственных представителей на местах. Одним словом, «количественные показатели» интервью у офицеров СРАТ, по сравнению с американскими коллегами, выглядели несколько бледнее. Но те не показывали вида и громко радовались успехам коалиционных офицеров. Одним из самых памятных медиа-мероприятий, подготовленных СРАТ, был визит на MacDill российского телеканала РТР. Правопреемники «империи зла» подготовили на удивление приличный репортаж о возглавляемой США коалиции по борьбе с терроризмом. Аналогичный по масштабу визит в штаб журнала Times, устроенный американскими коллегами (как они этим гордились!), принес такие плоды, что те долго ходили расстроенные, доказывая начальству свой профессионализм и преданность государственным интересам. С тех пор «коварный» журнал с мировым именем дополнил черный список. Но это было, скорее, исключение из правил. Впрочем, кульминацией работы можно считать организацию офицерами СРАТ туров в многонациональные дивизии в Ираке американской мобильной системы спутникового телевидения DVIDS. На протяжении месяца подготовки мы обзванивали пресс-службы и телеканалы стран коалиции, получали разрешения, находили контактных лиц для обеспечения трансляции, выстраивали расписание интервью и оперативную схему передвижения группы DVIDS по Ираку. Оба визита в итоге закончились успехом. Жаль только, в задуманном не смог принять участия украинский контингент – это случилось по причине песчаной бури, из-за которой вертолет с оборудованием не смог добраться до Аль Кута. Что в армии США есть для нас поучительного и что, пожалуй, сделает сильнее армию любой страны? Это — как бы две крайности. Первая — жесткая субординация, исключительное взаимоуважение, опрятность и исполнительская дисциплина военнослужащих во всем, что касается службы. Другая — абсолютная непринужденность в общении между старшими и младшими, начальниками и подчиненными во всем, что службы не касается. Американцы умеют отделить служебные отношения от неслужебных, в чем их неопровержимое преимущество. В наших Вооруженных Силах эта очевидная граница, к сожалению, размыта. Первопричиной «особых» отношений между военными, как известно, является устав, регламентирующий служебную деятельность. Его положения не распространяются за рамки службы — и в ВС США этот момент обозначен четко. Sir, yes, sir! Бывалым американским командирам низшего звена, окружавшим меня в течение двух лет, — сержантам первого класса Дагласу Меллери, Дениэлю Куну и штабному сержанту Джонатану Крейну было, соответственно, 42, 43 и 56 лет. Но в их отношении к младшим по возрасту офицерам не было и намека на высокомерие или пренебрежение. О «вот таких!» прапорщиках и старшинах, которые называли на «вы» лейтенантов, прибывших из училища, приходилось слышать и в ВС Украины (при этом почему-то, хотя их поведение коренным образом отличалось от поведения подавляющего большинства коллег, никто не считал их «странными»). Вот только в американской армии такое явление — обычное. Уставное поведение и субординационные нормы рядовому и сержантскому составам прививают на их курсах молодого бойца и в сержантских школах. Американские сержанты вежливо обращаются к офицерам, предугадывают ход их мыслей, всячески помогают с заданиями, самостоятельно организуя подчиненных и воспитывая надлежащее поведение. Они не считают свой возраст преимуществом, а только видят в офицерах людей, приказы которых нужно выполнять. Тем более что каждый из «взрослых» сержантов в свое время мог бы выучиться на офицера – в зависимости от предыдущего образования, этому пришлось бы посвятить от одного месяца до нескольких лет. Не захотел, не собрался, не пожелал терять на первом этапе в денежном содержании — извини, будь теперь perfect («совершенным») в той роли, в которой оказался. Еще один важный момент, который довелось наблюдать на протяжении службы в USCENTCOM, — это так называемая обратная связь. Показывая «чудеса субординации», сержанты ВС США при этом постоянно наблюдают, как ведут себя офицеры, и говорят им, если те делают что-то не в соответствии со своим высоким статусом. Надо сказать, что это весьма стимулирует последних к самокоррекции. Также следует отметить, что образцовых отношений между американскими военнослужащими было бы достичь значительно труднее, если бы не сбалансированное карьерное и материальное стимулирование (в вооруженных силах США, в отличие от наших, эти понятия тождественны, разница в денежном содержании между очередными сержантскими званиями — 200—750 долларов, офицерскими — от 350 до 1500 долларов). Это — ощутимый куш и по американским меркам. Голый энтузиазм не имеет смысла, если не поддерживает естественного стремления человека к достатку и материальному благосостоянию. Государству же, население которого имеет шанс его реализовать, — слава и честь. В частности, в ВС США отсутствует такой актуальный для ВС Украины негативный источник влияния на выполнение обязанностей, как неустроенный быт. Вопрос «Где бы подзаработать?» у них ничего, кроме удивления и сомнения в твоих профессиональных качествах, не вызовет. Для работы американский военнослужащий обеспечивается всем — от канцелярских принадлежностей до (в нашем случае) профессиональной видеокамеры стоимостью 20 тыс. долл. Просто раз в месяц он берет каталог и заказывает все, что ему нужно. Hello, General! Теперь о досуге. В свободное от службы время, да и просто в неслужебной обстановке (например, во время общения с товарищем из другого подразделения) разговор между разными по рангу американскими военными проходит непринужденно. Сержанту, например, ничего не стоит по-приятельски похлопать по плечу подполковника, если они давние знакомые. В этом случае они — как говорится, обычные мужики. Это, кстати, характерная особенность ВС США и в отличие от армий консервативных стран Западной Европы. Когда американский командующий, четырехзвездный генерал (это предпоследнее звание в табели о рангах ВС США эквивалентно украинскому генерал-полковнику, а пятизвездных генералов в стране единицы) шагает по коридору штаба, никому не придет в голову от него прятаться. Подчиненные поднимают голову и уважительно его приветствуют: «Hello, General!», только и всего. «Hello», — отвечает тот и, если у него есть время, обязательно подойдет и поинтересуется, как жизнь и служба. Но адъютант, которого во время неспешной беседы генерал вдруг вызовет по какой-то причине, явится на вызов, как черт из табакерки, с круглыми глазами и громким «Yes, sir!»: у него с начальником в этот момент служебные отношения. Характерно, что в американской армии никто не стесняется «выслуживаться» таким способом. Впрочем, никто это и не относит к этой категории: ведь, как записано в одном из руководящих документов ВС США, «подчиненный должен вдохновлять начальника принимать решения и отдавать приказы». Этот постулат чем-то напоминает предписание для подчиненных времен Петра І — «о виде подчиненного перед лицом начальствующим». Тем не менее, в основе субординационных отношений американских военнослужащих — только интересы службы. Чтобы не было недоразумений, украинским военным, которым еще не приходилось общаться с американскими коллегами, скажу: в вооруженных силах США довольно нетипичный для наших ВС способ обращения друг к другу. Старшие обращаются к младшим по званию, например: «Сержант, подойдите ко мне!», младшие к старшим — «сэр» или тоже по званию. В начале командировки меня шокировало обращение к себе «Hey, Major!» одной девушки-лейтенанта. «По понятиям» украинских ВС это означало по крайней мере неуважение, и кажется, девушка это почувствовала. В итоге, до конца командировки переломить ее предубеждение к себе так и не удалось, как ни старался это сделать. Однако вернемся к теме. Раз в год USCENTCOM отмечает свой день рождения. Именно тогда происходит нечто такое, что офицеры, по крайней мере из стран бывшего СССР, запоминают на всю жизнь. Кроме прочих чудных традиционных американских развлечений, существует и такое: на лавочку над широкой двухметровой бочкой, наполненной холодной водой, садится человек. Лавочка соединена рычагом с небольшой мишенью. Игроки стараются попасть по ней теннисными мячиками с расстояния около 10 метров. Когда цель поражена, лавочка резко переворачивается и сидящий на ней ныряет в воду. Это развлечение в USCENTCOM во время моей командировки традиционно открывал командующий генерал Джон Абизейд... сидя на лавочке. В шортах и бейсболке, он смотрел в глаза сходящим с ума от азарта игрокам с доброжелательной уверенностью бывшего рейнджера (искренне жалею, что почему-то постеснялся увековечить этот сюжет на фото). Через полчаса-час его менял начальник штаба генерал-лейтенант Джон Кастелло, потом — все желающие. «Вообразить себе так нашего генерала, командующего оперативным командованием!..» — только и говорили украинцы. Да и не только они. К слову, отношение к «пропитанному водой состоянию» в ВС США вообще какое-то особое. В частности, оно совсем не ассоциируется с «особым мужеством». Так, например, у американских военнослужащих в униформе нет привычки носить зонтик. «Am I a lady?» («Я что, женщина?») — говорили они, хотя и объективно признавали, что из-за этого, учитывая, как часто во Флориде идут ливни, нередко выглядели рядом с коалиционными офицерами как «sad sacks» («жалкие мешки»). В общем, похоже, что неношение зонтика было одним из способов напомнить американским военнослужащим о тяготах и лишениях воинской службы. «За жизнь»… Думаю, будет целесообразно замолвить пару слов и об американском образе жизни – возможно, это даже поможет пролить свет на некоторые негативные стереотипы в отношении американцев. Прежде всего, в США приняты и довольно удачно воплощаются в жизнь законы, которые, без лишнего пафоса, «работают на созидание». Скрупулезно их придерживаясь, население постоянно улучшает благосостояние. Чем усерднее работаешь – тем быстрее продвигаешься по карьерной лестнице, а значит, увеличиваешь доход, пересаживаешься на «крутейшую тачку», покупаешь лучший дом и переезжаешь в более престижный нейборхуд. Если же хоть раз в чем-то нарушишь – отмываться придется долго. Каждый прокол, как и «плюсик», фиксируется в компьютере, и поблажек нет ни у кого. Например, при нарушении правил вождения вырастает ежемесячная сумма страховки на автомобиль, про несвоевременный взнос по кредиту и говорить, наверное, не стоит. Кстати, при американском образе жизни получить кредит под высшие проценты или вообще его не получить означает нечто большее, чем у нас. В рассрочку тут покупается буквально все, от дома до газонокосилки, а зарплата идет на оплату кредитных счетов. Откуда и эта характеристика собственного достатка: «I earn enough to pay my bills» («Зарабатываю достаточно, чтобы оплатить счета»). Кругозор же среднестатистического американца расширяется прямо пропорционально высоте занимаемой должности – в соответствии с доходом. В этом, пожалуй, «и прелесть, и трагедия» американской мечты. Про законопослушность американцев можно рассказывать много – приведу лишь один наглядный пример. Как-то около полуночи ехал по пустынному шоссе, когда меня вдруг с ревом обогнала группа байкеров. Обветренные лица, куртки в шипах и заклепках, банданы с черепами, девушки с татуировками на наглядных местах – в общем, все, как и положено, «не вставай таким на пути». Но вот впереди загорелся желтый сигнал светофора, что в Америке означает только одно: нужно приготовиться к остановке. Половина байкеров пулей пронеслась под «желтый», а вторая аккуратно притормозила и дождалась «зеленого», обдавая грохотом моторов асфальтовую пустоту… Проезд глухой ночью на «красный» на безлюдном шоссе был нарушением, на которое «адские всадники» не отважились. По мнению многих американцев, да и не только их, нарушение правил – это болезнь, которая распространяется, пока ее не остановить. Отсюда и пресловутые доклады начальству о поведении коллеги по работе, и звонки в полицию соседей, обеспокоенных ненадлежащим обращением с детьми семьей напротив. Ради справедливости следует сказать, что перед «часом Ч» возмутителю спокойствия часто неоднократно дают понять, что он вызывает тревогу порядочных граждан. Хотя, конечно, бывает всякое. В основном американцы – люди улыбчивые и вежливые, чему, кстати, также во многом обязаны силе действующих законов. Пренебрежение и грубость тут зачастую обходятся недешево, да и не легче ли, в самом деле, быть «хоть капельку добрее»?.. Вот еще один пример. Как-то вечером два офицера украинского представительства в Тампе сидели в американском ресторанчике. Увидев, что ребята издалека, официант неожиданно повел себя вызывающе, чем привлек общее внимание. Гости Соединенных Штатов растерянно смотрели друг на друга, как вдруг к ним подсела женщина из-за соседнего столика, где ужинала с семьей. «Видела, что произошло. Я – адвокат, наймите меня на работу, гонорар – согласно прайсу», – и она протянула им чистый бланк. Под тихую музыку украинцы поставили подписи, а женщина достала ноутбук и что-то набрала. Потом подозвала уже «землистого» цвета официанта, который бросился за менеджером. Последний, не желая лишнего шума, быстро отвел адвоката «на два слова». В итоге стороны разошлись «по мировой» – с некоторым изменением в своем финансовом положении. Какие выводы сделал после этого официант, догадаться несложно: все же, кошелек – аргумент весомый. «Не трогай это, белый мальчик» Стоит сказать несколько слов и про различия, которые, как оказалось, существуют в США между основными культурами – «черной» и «белой». Они существуют, несмотря на примерную законопослушность граждан и жесткое преследование в стране проявлений расовой дискриминации. А про диаметрально противоположное восприятие слов «черный» и «негр» в США и странах бывшего СССР, думаю, известно уже всем. «И не думай покупать эти кроссовки, – предостерегла меня в магазине в первый месяц пребывания в США одна украинская знакомая. – Если будешь их носить, тебя будут называть geek (чокнутый)». Немало удивившись, я положил назад забойные «найки» с блестящими вставками, которые перед отъездом только появились на витринах модных украинских магазинов. «Тут такие носят только черные», – сказала она. «Ну и что?» – спросил я… К типичным признакам «черной» культуры, кроме «ослепительных» кроссовок, в США причисляется и другая яркая одежда, в частности, просторные джинсы, капюшоны, куртки и майки с вышивками спортивных клубов, кепки козырьком назад, массивные браслеты и цепи, пестрые старые машины, музыка в стиле рэп, сольные песни, зажигательные танцы, баскетбол… Во многом эти черты присущи и латиноамериканской культуре. Потомки европейцев одеваются в более спокойные тона. Типичные игры «для белых» – гольф и бейсбол. Музыка – также более спокойная, которую поют «белые» исполнители. Американские культуры не любят смешиваться. Как говорят американцы, причины этого в том далеком времени, когда одна нация господствовала над другой. Это, кстати, не удовлетворяет многих американских граждан, которые возмущаются исподвольным навязыванием себе расовых различий. Впрочем, с течением времени скрытое противостояние сглаживается, и по мнению самих американцев, сегодня, например, ситуация уже намного лучше, чем 30-50 лет назад. Этот проклятый британский акцент... Несколько слов об «американском английском». Насколько он отличается от обычного английского? Перед командировкой пришлось пройти языковой тест в Департаменте кадровой политики Министерства обороны Украины, в результате которого набрал даже на один балл больше, чем требовалось. Однако когда пересек проходную коалиционного городка при Объединенном центральном командовании, оказалось, что ни сам никого не понимаю, ни меня никто. Как будто учил другой язык. Сказывались и недостаток практики общения, и удивительные акценты, которые приходилось тут слышать. Первым старшим начальником из представителей коалиции, с которым довелось общаться, был председатель рабочей группы по информированию общественности – бригадный генерал из Новой Зеландии. Странным (как я потом узнал, – типичным для британских колоний староанглийским говором) он объяснил, что в городке USCENTCOM сосуществуют около десяти «английских» языков: американский, британский, французский, итальянский, арабский, пакистанский, японский, африканский, русский и другие. Он дал мне две недели на адаптацию, после чего начал ставить задачи наравне с другими. Однако на самом деле уши привыкали к языку не менее полугода. Причем в это время иногда казалось, что английский только ухудшается. Большая благодарность за помощь в овладении «американским английским» коллегам из офиса по связям с общественностью. Храню блокнот, заполненный ключевыми американскими фразами и идиоматическими выражениями военного обихода. Интересный факт: иногда американцы жаловались, что им тяжело понимать коллег из… Великобритании, Австралии и Новой Зеландии, и называли носителей подлинного английского «разговаривающими с британским акцентом». Однажды в поисках кандидатуры для интервью я позвонил в один коалиционный штаб в Ирак. Американский майор с энтузиазмом воспринял, что при штабе ОЦК ВС США работает Коалиционный центр по связям с общественностью, и отметил, что аналогичная организация есть и у них. «...Вместе служат представители из более чем десяти стран, — сообщил он. — Все общаются на английском и прекрасно понимают друг друга. Все, кроме одного майора... из Великобритании». Все стоит денег Напоследок должен отметить, что система связей с общественностью, существующая в ВС США, достаточно эффективна. Она построена из расчета на американскую систему военных баз (где рядом располагаются несколько соединений или частей), однако могла бы работать — в соответствующем масштабе — в военной организации любой страны. Типичный офис по связям с общественностью военной базы состоит из четырех отделений: связей с общественностью, работы с СМИ, внутренней и внешней информации. Каждое возглавляет офицер, в подчинении которого до трех сержантов. Отделение по работе с СМИ, как правило, самое ответственное в структуре – его задачи аналогичны задачам наших пресс-центров. В обязанности отделения внутренней информации входит выпуск еженедельной газеты, где публикуются последние новости из жизни базы, а также многочисленная реклама и объявления. В штат редакции, кроме редактора, входит два корреспондента. Это – аналог наших бывших дивизионных газет, правда, у американцев они полноцветные и на нормальной бумаге. Также отделение внутренней информации готовит видеоматериалы из жизни базы, которые потом активно используются при подготовке телевизионных передач как военными, так и гражданскими телестудиями. Отделение внешней информации занимается веб сайтом базы, где публикуются оперативные новости и другая полезная информация. Также эти материалы направляются на интернет-ресурсы видов вооруженных сил.
Офисы по связям с общественностью баз подчиняются офисам видов ВС США, которые
находятся в Вашингтоне. В этих офисах по шесть отделов: связей с
общественностью, работы с СМИ, новостей, военного оркестра, плановый и
административный. Каждый вид вооруженных сил имеет собственный сайт и
ежемесячный глянцевый журнал, по уровню исполнения сравнимый ведущими
международными изданиями. Академия Безопасности Открытого Общества Смотрите также | |
|
| |
| Просмотров: 8569 | | |
| Всего комментариев: 0 | |