США: Концепция "Контроля над эскалацией ядерной войны"
Семейко Л. С., д.и.н., ведущий научный сотрудник Аннотация В статье раскрыта сущность американской военно-политической концепции «контроля над эскалацией ядерной войны», проведен анализ ее исторического развития от периода стратегического превосходства США с середины 20 века до периода стратегического равновесия между СССР и США и показаны основные механизмы «контроля» в новой геополитической ситуации 21 века. Автор делает вывод о политической и военной несостоятельности концепции «контроля», так как реакция конфликтующих сторон на характер возможных ограниченных ядерных ударов не может быть предсказуемой.
Военно-стратегическая концепция «контроля над эскалацией ядерной войны» ("limited nuclear war escalation concept”; "controlled nuclear escalation”, далее «контроль») – важный элемент как прошлой, так и современной военной доктрины США. Представляется, однако, что в российской, а ранее в советской, научной литературе эта концепция зачастую исследована фрагментарно, т. е. без должной увязки с другими доктринальными установками. Такие важные доктринальные элементы, как стратегия «гибкого реагирования», концепции «ограниченной ядерной войны», «ограниченной стратегической ядерной войны» рассматриваются хотя и детально, но, как правило, раздельно, т. е. применительно к различным историческим периодам, а не в «сквозном» историческом плане и при этом через призму «контроля». Логическая увязка между этими элементами и концепцией «контроля» или отсутствует, или сводится к предельному минимуму. А именно эта концепция, как и концепция «ограничения ущерба» (damage limitation), принятые в США в годы холодной войны и также тесно связанные между собой, являлись отправными. Они были нацелены на такое использование стратегического и тактического ядерного потенциала США, которое позволило бы максимально сократить или даже избежать катастрофического ущерба страны в случае ядерной войны. Налицо логическая цепочка взаимосвязей различных стратегических установок – обеспечить максимальное «ограничение ущерба» путем «гибкого реагирования» в ходе войны и ведения «ограниченных» ядерных войн. В годы конфронтации эти установки должны были выполняться прежде всего путем управляемого «контроля над эскалацией ядерной войны». Исторически «сквозной» анализ указанных взаимосвязей позволяет полнее рассмотреть эволюцию военно-политических установок Вашингтона на протяжении истекшего полувека и значимость в современных условиях. Учитывая возникновение новых ядерных угроз, в США сохранена преемственность ставки на «контроль» и «ограничение ущерба». Вполне возможным считается применение ядерного оружия не только против России и Китая, пусть вероятность этого и меньшая, чем в прошлом, но и против «стран-изгоев» и террористических группировок, стремящихся к обретению ОМУ или уже ставших его обладателями. Стремление добиться максимального «ограничения ущерба» в ядерных столкновениях любого рода путем контроля над их ходом, как и раньше, пронизывает современную военную доктрину США. В свете происходящего распространения ядерного оружия проблема «контроля» приобретает повышенную значимость. Война новых обладателей ядерного оружия с использованием только обычного оружия (например, возможная крупная война между Индией и Пакистаном) может перерасти в ядерную, если стороны не примут предупредительных мер. Вряд ли можно с абсолютной уверенностью исключать, что при определенных условиях дальнейшая ядерная эскалация распространится на другие ядерные державы. Та же опасность существует и в случае американского вмешательства в региональные конфликты, особенно на Ближнем Востоке, в которых участвовали бы ядерный Израиль (в войне Ираном) и/или государства-спонсоры ядерного распространения. С учетом этого взгляды США, явившихся инициатором разработки концепции «контроля», не могут не представлять, как минимум, теоретический интерес. Представляется целесообразным вначале напомнить сформированные в прошлом основные положения американской концепции «контроля над эскалацией ядерной войны». Это целесообразно тем более, что ряд из этих положений ныне сохранены в неизменном виде, тогда как другие модифицированы с учетом новой геополитической обстановки. 1. Концепция «контроля над эскалацией ядерной войны»: основные положенияДля военно-политического мышления и практики стратегического планирования в США на протяжении почти полстолетия, то есть с того времени, как территория страны стала уязвимой от ракетно-ядерных ударов, характерны две отправных посылки: первая – не допустить ядерной войны, которая имела бы катастрофические последствия для США, и вторая – если войны не удалось бы избежать, то эти последствия максимально нивелировать. Была и третья посылка – добиться решения задачи максимально уменьшить неизбежный ущерб приобретением способности к первому обезоруживающему удару. Соответствующие усилия в наращивании ядерного потенциала и разработке сценариев обезоруживающих ударов не привели к успеху. Поэтому наряду со стремлением сохранить стратегическую стабильность множеством политико-дипломатических, военных и технических мер в годы холодной войны на первый план выходила цель обеспечить «ограничение ущерба». Соответствующая концепция в стратегическом планировании фактически явилась цементирующей практически все другие. Она явилась исходной и для концепции «контроля над эскалацией ядерной войны». В то же время концепция «контроля» в американских источниках рассматривается самостоятельно в рамках теории «ограниченных войн». В американской научной литературе исследован широкий комплекс различных политических, военных и организационных аспектов «контроля»[1]. В
кратком изложении наиболее важные из них сводятся к следующему: Эти и другие положения концепции «контроля» анализируются ниже. 2. «Контроль» в период стратегического превосходства СШАСоздание ракетно-ядерного потенциала Советским Союзом породило в Вашингтоне сомнения в эффективности ядерного сдерживания, провозглашенного в середине 1950-х гг. Администрации Кеннеди-Джонсона отказались от ставки на стратегию «массированного возмездия», которой придерживалась администрация Эйзенхауэра. Вариант неограниченного (массированного) применения ядерного оружия ввиду его возросшей опасности для США в принятой стратегии «гибкого реагирования» рассматривался уже как «крайний случай». Учитывая быстро растущую ядерную мощь СССР и его предполагаемую готовность к ведению неограниченной ядерной войны, а, следовательно, и к взаимному уничтожению, жизненно важной в США стала считаться проблема недопущения ядерной эскалации. Главной задачей ставилось путем ограничения масштабов применения ядерного оружия, прежде всего на начальной его стадии, не допустить ядерной эскалации, угрожающей самому существованию Соединенных Штатов. Более того, в задачу входило исключить риск самого возникновения ядерной войны в результате перерастания обычной войны в ядерную. Согласно стратегии «гибкого реагирования», расширялся диапазон войн, к которым США должны готовиться: не только к всеобщей ядерной войне, но и ко всем мыслимым видам войн – ядерным и обычным, крупномасштабным и локальным, межгосударственным и контрпартизанским. Направленность стратегии на «гибкость» и многообразие способов использования военной силы в зависимости от характера конфликта обусловила формирование в ее рамках новых военно-стратегических концепций, рассчитанных на различные виды войн и варианты их развития. Один из их видов – «ограниченная война». С середины 1950-х гг. в США широко обсуждалась возможность ограничения масштабов ядерной войны, в том числе ограничения географическими рамками путем вывода территории США из-под ядерных ударов. Военные действия на чужих территориях велись бы с контролируемым применением обычного или только тактического ядерного оружия. Вполне понятно, что с таким вариантом, вновь предложенным министром обороны Дж. Шлезинджером в середине 1970-х гг., союзники США не могли согласиться, и он не стал частью официальной стратегии «гибкого реагирования»[2]. В начале 1960-х гг. был отвергнут подготовленный администрацией Эйзенхауэра план SIOP-62 (SIOP – Единый интегрированный оперативный план)[3]. План предусматривал в качестве единственного варианта использование всех ядерных сил сразу с началом ядерной войны с СССР с поражением прежде всего его городов и экономического потенциала. В превентивном ударе предусматривалось применить более 3200 ядерных боезарядов по 1060 объектам на территории СССР, Китая и их союзников в Европе и Азии. Мегатоннаж дежурных СЯС составлял примерно 2100 Мт, а всех ядерных сил – около 7850 Мт. Использование этой колоссальной мощи должно было привести к гибели 285 млн. человек. Американские историки утверждают, что Эйзенхауэр, ознакомившись с SIOP-62, заявил, что план заставил «дьявола выскочить из меня с испугу». Однако план был им утвержден [4]. Разработанный под руководством министра обороны Р. Макнамара новый ядерный план (SIOP-63) знаменовал переход от контрценностной стратегии к стратегии контрсилы[5]. Как заявлял Макнамара, «главной целью в случае ядерной войны… должно быть уничтожение военных сил противника, а не его гражданского населения… Другими словами, мы даем возможному противнику самый мощный вообразимый стимул для того, чтобы воздержаться от нанесения ударов по нашим городам». Поражение СЯС СССР не ответным, а первым обезоруживающим ударом, должно было, по замыслу Пентагона, исключить для США неизбежность катастрофических потерь или, по крайней мере, максимально уменьшить их в ходе последующей эскалации ядерного конфликта. В соответствии со стратегией «гибкого реагирования» и концепции «ограничения ущерба», разработанной в 1963 г., США рассчитывали одержать победу как в различных видах обычных войн, так и в ядерной войне путем «эскалационного доминирования» на каждом их этапе. Предусматривался широкий диапазон контролируемой эскалации – от ограниченного использования тактического ядерного оружия на поле боя до неограниченного применения стратегических сил. «Эскалационное доминирование» предполагалось осуществлять в военных действиях, начинающихся в виде обычного вооруженного конфликта, затем перерастающих в ограниченную и лишь на последнем этапе во всеобщую ядерную войну. Контроль за эскалацией должен был принадлежать США. В целях усиления «контроля» СЯС США на рубеже 1960-е гг. были оснащены системой PAL (Permissive Action Links), предназначенной для исключения несанкционированного применения ядерного оружия. Для запуска ракет требовалось введение кода, который, как предполагалось, должен был быть достаточно сложным, чтобы предотвратить случайное угадывание, и известным лишь ограниченному кругу лиц. Однако, как впоследствии обнаружилось, была допущена организационная ошибка: в течение длительного времени (вплоть до 1977 г.) код не менялся (ключевая комбинация состояла из восьми нулей). Это создавало риск несанкционированного запуска стратегических ракет, находящихся на боевом дежурстве, если в систему управления СЯС проникли бы лица, знакомые с кодом и обуреваемые желанием совершить катастрофическую ядерную диверсию[6]. Сценарии ядерной войны, включенные в SIOP-63, остаются засекреченными до сих пор[7]. Однако, по некоторым данным, ограничения в нанесение ограниченных стратегических контрсиловых ударов, предлагавшиеся аналитиками в политическом руководстве, в частности, подкомитетом СНБ по оценке вариантов ядерной войны и их последствий, так и не были внесены в план (это было сделано лишь администрациями Никсона и Картера в 1990-х гг.)[8]. В ходе разработки SIOP-63 руководство ОКНШ, соглашаясь на включение в план вариантов нанесения исключительно масштабных контрсиловых ударов, сопротивлялось коренной его переработке. Заявлялось, что сохранение уже разработанных планов ведения ядерной войны обойдется дешевле, чем их переработка в соответствии с требованиями «контроля» над ее эскалацией. В результате идея «контроля» на его стратегическом уровне в 60-х гг. не была полностью реализована, хотя в SIOP-63 были зафиксированы три новых варианта нанесения ядерных ударов – "Alpha”, ‘Bravo”, "Charlie”[9]. Контрсиловые удары в целях «контроля» должны были наноситься стратегическими ракетами и бомбардировщиками, а контрценностные – с использованием БРПЛ в целях сдерживания угрозой гарантированного уничтожения. В то же время считалось необходимым учитывать, что даже при максимально эффективном массированном и превентивном контрсиловом ударе американских СЯС на любом этапе возможны ответные ядерные удары уцелевших стратегических сил СССР. «Очевидным и неизбежным фактом остается, что Советский Союз с его наличными силами может эффективно уничтожить Соединенные Штаты, даже приняв на себя всю тяжесть американского первого удара», – заявлял Макнамара[10]. Исходя из соответствующих сугубо военных, а также, надо полагать, и политических соображений, было принято решение, что США должны иметь способность решить не только контрсиловую задачу, но и наиболее масштабную военно-политическую задачу – осуществить «гарантированное уничтожение» СССР, как государства. По оценке министра обороны, акцент на «гарантированное уничтожение» должен был усилить сдерживание (устрашение): «Программы «ограничения ущерба», сколько бы мы на них не тратили, никогда не могут заменить «гарантированного уничтожения» в роли устрашения»[11]. Угроза гарантированного уничтожения СССР должна была, по расчетам Вашингтона, способствовать тому, чтобы в случае возникновения конфликта обеспечить его прекращение на условиях, выгодных для США. Провозглашенная Макнамарой в 1967 г. соответствующая концепция носила откровенно агрессивно-наступательный, а не оборонительный характер, присущий, хотя лишь и в определенной мере, концепции «ограничения ущерба». Имеется в виду, что задачу «ограничения ущерба» должны были решать не только наступательные стратегические силы, но и оборонительные в виде начавшегося в те годы развертывания «тонкой» системы ПРО («Сентинел»), призванной осуществлять зональную оборону основных административно-промышленных объектов. Осуществлялись и дорогостоящие программы гражданской обороны. Таково довольно причудливое переплетение военно-политических и стратегических концепций Соединенных Штатов в период их ядерного превосходства. Но очевидным было главное – это стремление Вашингтона, используя эффект превосходства, диктовать Советскому Союзу ведение поэтапно градуированной войны с единственной целью – обеспечить минимизацию собственного ущерба путем контроля над эскалацией ядерной войны. А для этого максимально оттянуть переход к массированному применению ядерного оружия, сохраняя при этом возможность окончить обмен ядерными ударами на выгодных для США условиях. Такие установки сохранились и в период стратегического равновесия между СССР и США (количественного равенства по носителям и ядерным боезарядам, хотя, кстати, Советскому Союзу для равновесия достаточно было иметь в 3-4 раза меньше боезарядов. Таково было мнение Маршала Советского Союза Н.В.Огаркова, которое, к сожалению, не было понято «наверху»[12]). Однако в эти установки были внесены существенные изменения. 3. Механизм «контроля» в период стратегического равновесия СССР-СШАС установлением стратегического ядерного равновесия на рубеже 1970-х гг. в США развернулась борьба вокруг проблемы ограничения масштабов ядерной войны и контроля над ее эскалацией. Уже в первом Послании новый президент Р. Никсон заявил: «Должен ли президент в случае ядерного нападения иметь лишь единственную возможность – отдать приказ на массовое уничтожение населения вражеского государства, зная, что за этим последует массовое уничтожение американцев? Должна ли концепция гарантированного уничтожения пониматься узко как единственный показатель нашей способности сдерживать множество угроз, с которыми мы можем столкнуться?»[13]. Такой подход к ядерным проблемам полностью поддержал помощник президента по национальной безопасности Г. Киссинджер, который еще в середине 1950-х гг. в своей книге «Ядерное оружие и внешняя политика» выдвигал идею ограниченной ядерной войны. Однако идея ограничения встретила не только поддержку, но и сопротивление оппонентов, сомневавшихся в самой возможности ведения ограниченной ядерной войны. По свидетельству экспертов, даже Киссинджер, наиболее убежденный сторонник ядерных ограничений, временами терял веру в его возможность, хотя и продолжал настаивать на продолжении разработки соответствующих концепций[14]. Рассматриваемая концепция скептически была воспринята некоторыми сторонниками Киссинджера. Заявлялось, что и при ограничениях в использовании ядерного оружия огромные людские потери будут неизбежными, что реализация разработанной концепции приведет к понижению ядерного порога и сделает ядерную войну вполне допустимой, а сама идея предотвращения ее эскалации связана с «непредсказуемыми рисками»[15]. К моменту прихода в Белый дом президента Никсона приоритетность объектов поражения в стратегическом планировании (National Strategic Targeting and Attack Policy) определялась в SIOP. Президент имел возможность в кризисной ситуации (или уже в ходе вражеского ядерного нападения) выбрать любой из трех вариантов поражения указанных и других целей превентивным или ответным ядерным ударом: ядерные объекты (пусковые установки стратегических ракет, аэродромы стратегических бомбардировщиков, склады ядерных боеприпасов); ядерные и неядерные военные объекты и центры стратегического и государственного управления); эти объекты, а также города и важнейшие индустриально-промышленные объекты. Для последнего варианта (6500 объектов) в 1971г. планировалось использовать 4200 ядерных боеприпасов (близко расположенные объекты могли поражаться одним боеприпасом). Будучи только что избранным на пост президента, Р. Никсон, по свидетельству очевидцев, «пришел в ужас» от этих цифр, потребовав разработки альтернативных вариантов. Требование такой разработки встретило сопротивление стратегических планировщиков в Пентагоне и ОКНШ, считавших, что включение в SIOP тех или иных ограничений не только нарушит целостность этого плана, но и негативно скажется на эффективности сдерживания. Заявлялось, например, что поражение только ракетных ПУ в шахтах спровоцирует массированный ответный удар непораженных средств доставки, что подорвет выполнение SIOP. К тому же стабильность стратегической ситуации будет, де, ослаблена из-за того, что советские СЯС будут вынуждены поднять уровень своей боеготовности. Сомнения высказывались также со стороны ЦРУ и многих экспертов. Вместе с тем, учитывалось и то, что предстоящее заключение соглашений по ограничению СНВ и Договора по ПРО должно будет позволить уменьшить количество ядерных ударов, в том числе за счет тех средств, которые предназначались для преодоления возможной в будущем советской системы ПРО. В целом, военный истеблишмент США встретил требования Белого дома по разработке альтернативных планов ведения ядерной войны весьма настороженно, хотя в Пентагоне и был создан специальный орган по пересмотру ядерных планов (комитет Дж. Фостера). Однако специальное исследование проблемы, проведенное в Комитете по пересмотру военных программ при Совете национальной безопасности, подтвердило необходимость планирования ограниченной ядерной войны. Было сочтено, что принятие такой концепции затруднит советское стратегическое планирование, поскольку планировщики будут не уверены в истинных намерениях США. В результате облегчится и процесс смягчения напряженности в кризисных ситуациях, что будет содействовать главному – предотвращению ядерного столкновения. Вместе с тем эксперты Комитета также высказывали сомнения: реализация рассматриваемых концепций может привести к понижению ядерного порога, так как в кризисных ситуациях может возникнуть соблазн ограниченного, к тому же, нельзя исключать, бесконтрольного применения ядерного оружия, особенно тактического. В результате реализации, казалось бы, здравой идеи ядерных ограничений возрастет опасность начала неограниченной ядерной войны. СССР в ответ на запуск, например, десятка американских ракет, может ответить немедленным массированным ядерным ударом. С другой стороны, предполагалась возможность того, что уже в ходе ядерного конфликта Москва пойдет на переговоры о прекращении его эскалации, что оправдает цели американских ограничений и возможность окончания ядерного конфликта на выгодных для США условиях. Учитывая возникающие риски и неопределенности, указанный Комитет в январе 1972 г. пришел к выводу, что ограниченное ядерное нападение целесообразно начинать только в случае реальной угрозы жизненным интересам США и только после того, как для предотвращения ядерного конфликта будут использованы все возможности дипломатии, «горячая линия» (линия прямой связи СССР-США), а также будет принят отказ от нанесения ударов по центрам советского государственного управления. Последнее обеспечило бы возможность последующих контактов с военно-политическим руководством СССР и сохранение им контроля над использованием своих СЯС. К середине 1972 г. пентагоновский комитет Дж. Фостера закончил разработку концепций как массированного, так и ограниченного применения ядерного оружия – тактического и стратегического. В концепции «контроля над ядерной эскалацией» были разработаны различные варианты нанесения ответных и превентивных стратегических ядерных ударов. Их цель – сигнализировать Советскому Союзу о готовности США к началу уже широкомасштабного обмена ядерными ударами. Только что принятые на вооружение системы РГЧИН (MIRV) рекомендовалось использовать для поражения политических, экономических и военных объектов СССР, что затруднило бы восстановление страны, а потому ускорило бы окончание ядерного противоборства. Главное: впервые предусматривалось нанесение ограниченных ядерных ударов не только тактическими, но и стратегическими средствами. По указанию Киссинджера был произведен детальный межведомственный анализ предложений комитета Дж. Фостера. Через год положительная оценка была дана в Меморандуме исследования национальной безопасности № 169. Однако в нем содержались и сомнения по двум основным пунктам: 1) ставка на контроль над эскалацией ядерной войны может ослабить сдерживание (противник будет знать, что Вашингтон «не применит свои главные стратегические силы <…> в ответ на локальную агрессию»), а также ослабить эффективность СЯС (отказ от ударов по государственным и стратегическим центрам управления может облегчить Советскому Союзу нанесению ответного удара), ухудшить отношения с союзниками, и 2) контроль над ядерной эскалацией может не состояться ввиду того, что для СССР будет неясно, что предпочитают США ограничениями в ядерных ударах – сигнализировать о готовности к их прекращению или, наоборот, о готовности к переходу к массированному обмену ими. В результате США могут получить немедленный упреждающий массированный удар. Однако последнее сомнение не считалось безусловным, поскольку полученные разведкой планирующие документы учений войск Варшавского договора свидетельствовали о том, что противник, несмотря на публичное осуждение идеи ограниченной ядерной воны, на самом деле к ее ведению готов. В январе 1974 г. президент Никсон подписал Меморандум о решениях в области национальной безопасности № 242 (NSDM-242), в котором было объявлено о принятии концепций «ограниченной стратегической войны» и «контроля за эскалацией ядерной войны». Две эти концепции были тесно связаны: контроль осуществляется путем ограничений в масштабах и характере планируемых ядерных ударов. Ограничение ущерба США от ядерных ударов выступало как цель, а контроль как способ достижения цели. В Меморандуме говорилось: «Необходимо разработать варианты применения силы, в которых его уровень, масштабы и продолжительность были бы ограничены в совершенно ясной для противника форме». Если контроль над их эскалацией не сможет состояться и начнется ядерная война, то тогда в целях ограничения ущерба «столь важных для сохранения влияния США и их союзников политических, экономических и военных ресурсов» станет необходимым уничтожение этих ресурсов у противника. Особо должны быть выделены объекты, уничтожение которых подорвет «способность противника быстро восстановится в качестве крупной державы»[16]. Министр обороны Дж. Шлесинджер апрельской (1974 г.) директивой «Политика в области применения ядерного оружия» включил положения концепций в стратегическое планирование (положения стали именоваться «доктриной Шлесинджера», чем, между прочим, был весьма недоволен Киссинджер, главный инициатор идеи «ядерного контроля»). Предусматривалось первоочередное «умеренное» поражение ядерных объектов и до 70% промышленных и военных объектов, необходимых для послевоенного восстановления[17]. В соответствии с требованиями директивы и Меморандума к концу 1975 г. был разработан SIOP-5. Акцент в нем был сделан на поражение этих объектов, что, в общем-то, осложняло «контроль». Сбои происходили в результате скрытого сопротивления планировщиков в Пентагоне и ОКНШ, по-прежнему сомневавшихся в целесообразности коренной переработки главного стратегического документа, которым являлся SIOP. Дальнейшие уточнения были произведены администрацией Картера в президентской директиве PDD-59, в NSDD-13 президента Рейгана и в других документах[18]. В рейгановском «Руководстве в области обороны» (Defense Guidance), в частности, делалась ставка на достижение победы в ядерной войне, в том числе длительной: «В случае, если сдерживание не сработает и произойдет ядерная война с СССР, США должны, одерживая победу, быть способными заставить Советский Союз добиваться скорейшего окончания военных действий на условиях, выгодных США». В целях ограничения собственного ущерба от неограниченного использования Советским Союзом своих СЯС началось перенацеливание американских СЯС с гражданских объектов на военные. Считалось, что СССР в ответ также откажется от «контрценностных» ядерных ударов, ограничившись лишь «контрсиловыми» ударами. Предусматривался комплекс мер различного характера, направленных на предотвращение: а) крупномасштабной обычной войны в ядерную; б) ограниченной ядерной войны с применением только тактического ядерного оружия в неограниченную; в) использование стратегического ядерного оружия для нанесения ударов по ограниченному числу военных объектов. Была повышена роль сил общего назначения, которые были провозглашены «мечом», а стратегические силы – «щитом» (имелось в виду, что обычный «меч» должен активно использоваться в вооруженных конфликтах под прикрытием стратегического ядерного «щита»). Главная цель этого – максимально оттянуть возможность ядерного уничтожения США и одновременно обеспечить решение глобальных военно-политических задач. Министр обороны Г. Браун заявлял по этому поводу: «Несмотря на то, что мы должны уделять внимание ядерным силам – как стратегическим, так и тактическим – в настоящее время существует общее согласие, что обычные силы США и их союзников заслуживают по крайней мере такого же (на мой взгляд, даже большего) внимания <…> Использование ядерного оружия будет скорее последним, чем первым, шагом в применении военной силы <…> Более вероятны вооруженные конфликты, которые начнутся с применением обычного оружия»[19]. В
конце 70-х годов декларировались военно-политические цели США, прямо или
косвенно относящиеся к контролю над эскалацией вооруженных конфликтов: Предотвращение эскалации ядерного конфликта, если он все же состоялся бы, предусматривалось и с помощью политико-дипломатических мер в процессе контроля над вооружениями. США пошли на соответствующие переговоры с СССР именно с конца 60-х гг., т. е. с установлением стратегического равновесия. В 1970-х гг. были подписаны несколько важных соответствующих документов (Соглашение о предотвращении ядерной войны, договоры ОСВ-1 и ОСВ-2 и др.). Однако не было достигнуть каких–либо договоренностей, касающихся непосредственно контроля над эскалацией ядерного конфликта. Это требовало согласования военных доктрин двух ядерных держав, но оно не могло состояться в силу взаимного недоверия и подозрительности. Ядерные аспекты военных доктрин (масштабы применения ядерного оружия, объекты и последовательность их поражения, система стратегического управления и т. д.) оставались, как и продолжают оставаться ныне, самыми охраняемыми секретами, хотя какие-то призывы к их согласованию время от времени исходили и из Вашингтона и из Москвы. Достигнутые договоренности касались проблем предотвращения ядерной войны, а отнюдь не контроля над ее эскалацией. Допустимость «контроля» в военных доктринах СССР/России. Возможность ограниченной ядерной войны, как и «контроля» за ее ведением в советской военной доктрине длительное время отрицалась. В труде «Военная стратегия», изданном в 1968 г., этим американским концепциям противопоставлялись отправные положения советской военной доктрины: «В будущей мировой войне для достижения ее целей решающее значение будут иметь массированные ракетно-ядерные удары. Нанесение их явится основным, определяющим способом ведения войны»; «Основным способом ведения войны явятся массированные ракетно-ядерные удары, наносимые с целью уничтожения средств ядерного нападения агрессора и одновременного массового разрушения и уничтожения жизненно важных для противника объектов, составляющих его военную, политическую и экономическую мощь, а также подавление воли к сопротивлению и достижения победы в возможно короткие сроки»; «Будущая мировая война потребует от Советских Вооруженных Сил, от всего социалистического лагеря применения главных военных усилий сразу же с началом войны, буквально в первые часы и минуты с тем, чтобы добиться самых решительных результатов в минимальные сроки»[21]. Нельзя, видимо, не признать: такие тезисы практически не отличались от американских стратегических установок времен Эйзенхауэра. Не учитывалось, что еще в начале 1960-х гг. США от концепции «массированного возмездия» отказались, предпочтя ей концепции «гибкого реагирования» и «контроля над эскалацией ядерной войны», что в будущей войне придется столкнуться и с новыми формами ядерного противоборства, применяемыми США. В основу критики клались не только стратегические, но и политические соображения. Так, например, стратегия «контрсилы» (или «исключения городов» из числа поражаемых объектов) оценивалась в характерном для советской пропаганды предельно упрощенном стиле: «Политический смысл этой стратегии заключается в том, чтобы путем ведения так называемой «контролируемой» ядерной войны не допустить гибели капиталистического строя». А концепция ограниченной войны представлялась как «один из способов подготовки неограниченной ядерной войны против Советского Союза и всех социалистических стран» [22]. Впрочем, такие оценки носили явно пропагандистский характер. Главной целью их афиширования было не столько стремление убедить советскую и мировую общественность в агрессивности и порочности военно-политической стратегии США, сколько максимально усилить эффект ядерного сдерживания (устрашения) угрозой нанесения только массированного ядерного удара. Такой эффект достигался. Например, по оценке ЦРУ, сделанной в августе 1974 г., существует риск недооценки того, что СССР «менее всего намерен принять концепцию ограниченного применения ядерного оружия в межконтинентальных ядерных операциях»[23]. Фактически же СССР был намерен вести и контролируемую ядерную войну с ограниченным применением ядерного оружия, что подтверждают, в частности, найденные в 1990-х годах в пражских архивах документы Варшавского договора, в том числе планы проведения учений на Европейском ТВД. По американским оценкам, основанным и на интервью с видными советским военачальниками и военными экспертами, в 1960-х гг. «Советы внимательно следили за развитием новой американской концепции эскалации над применением ядерного оружия, которая ранее отвергалась ими. Произошел сдвиг в сторону «контролируемой ядерной войны». Cтало считаться, что советская военная стратегия, нацеленная на достижение победы в Европе, должна предусматривать превосходство в возможностях ядерной эскалации на театре с тем, чтобы сдержать НАТО от применении я ядерного оружия и, пользуясь этим, выиграть время для достижения победы с использованием только обычного оружия <…> Но лишь c 1980-85 гг. концепция ограниченной ядерной войны была окончательно принята. Это ограничения в применении ядерного оружия на поле боя, против военных целей, в нанесении стратегических ударов и ответных ударов, пропорциональных ограниченному же нападению»[24]. Поворот в наших открытых подходах к возможности ограничений в ядерной войне был совершен лишь с окончанием холодной войны. В опубликованной в 1997 г. «Военной доктрине России» говорилось: «Российская Федерация заявляет о своей решимости осуществлять его (ядерного оружия – авт.) полномасштабное или ограниченное применение с целью пресечения ядерного нападения или отражения агрессии против нее». Признавалась также «возможность ограниченного применения ядерного оружия» в локальных войнах. Предусматривалась и необходимость поддержания ядерных сил в готовности к нанесению гарантированного «неприемлемого или заданного (т.е., надо полагать, и ограниченного – авт.) ущерба агрессору в любых условиях и применение их по особому решению Верховного Главнокомандования»[25]. В последующих уточненных текстах «Военной доктрины» РФ (1999г., 2000 г.) говорилось о необходимости гарантированно обеспечить нанесение уже только «заданного» ущерба любому государству-агрессору (либо коалиции государств) в любых условиях обстановки[26]. Такие установки, конечно же, не только соответствовали новой геополитической ситуации, но и были гораздо более реалистичными, чем содержавшиеся в прежних открытых военно-доктринальных публикациях. Источники [1] Наиболее известные работы: Henry Kissinger. Nuclear Weapons and Foreign Policy. – New York, Council on Foreign Relations, 1957; Henry Kissinger. The Necessity of Choice: Prospects of American Foreign Policy. –New York, Anchor Books, 1962; Robert H. Larson. "B.H. Liddell Hart: Apostle of Limited War” – Military Affairs 44, № 2, April 1980; Morton H. Halperin. Limited War in the Nuclear Age. – New York, John Wiley & Sons, Inc., 1963; Robert E. Osgood. Limited War Revisited. Boulder, CO: Westview Press, 1979; John Garnett. "Limited War,” in Contemporary Strategy: Theory and Practice, eds. John Baylis et al. – New York, Holmes & Meier Publishers, 1975. [2] Getting MAD: Nuclear Mutual Assured Destruction, Its Origin and Practice. Ed. by Henry D. Sokolsky, November 2004, p. 7. [3] Aaron L. Friedberg. A History of The US Strategic Doctrine. – Journal of Strategic Studies, Vol.3, # 3, December 1980, pp. 37-71. [4] The Creation of SIOP-62. More Evidence on the Origin of Overkill. Ed. by William Burr. July 13, 2004, рp. 2, 5. [5] Desmond Ball. Development of SIOP. 1960-1983. Desmond Ball and Jeffrey Richelson, eds., Strategic Nuclear Targeting. – Ithaca, N.Y.: Cornell University Press. 1980, pp. 62-70. [6] Ядерный пароль на ядерные боеголовки .– Ktirf // 02.06.04. [7] US Planning for War in Europe, 1963-64. Edited by William Burr, May 24, 2000. [8] Desmond Ball. Development of SIOP. Op. cit. [9] Chris Borgen. Alpha, Bravo, Charlie: Nixon and Kissinger’s Search for Limited Nuclear Options. [10] Цит. по: Алексей Арбатов. Военно-стратегический паритет и политика США. – Изд. полит. лит-ры., 1984, с. 23. [11]John Lewis Gaddis. Strategies of Containment/ A Critical Appraisal of Post-War American National Security.– Oxford University Press, 1982. [12] Ядерный конфликт в новом веке. Возможен ли он? http//www.ipmb.ru/8_08.html. [13] Matthew G. McKinzie, Thomas B. Cochran, Robert S. Norris, William M. Arkin. The US Nuclear War Plan: A Time for Change. – Natural Resources Defense Council, June 2001, pp. 6, 7. [14] William Burr. Looking Back: The Limits of Limited Nuclear War. – Arms Control Today, Vol. 36, # 1, January/February 2006. [15] Ibid, p.43. [16] Matthew G. McKinzie, Thomas B. Cochran, Robert S. Norris, William M. Arkin. The US Nuclear War Plan: A Time for Change. Op. cit., p. 7. [17] Office of Secretary of Defense, "Policy Guidance for the Employment of Nuclear Weapons, 3 April 1974, Тop Secret. [18] The Journal of Strategic Studies, Vol. 6, #2, June 1983, pp. 125-146. [19] Department of Defense Annual Report, FY 1978, pp. 73,74. [20] Statement by General Bernard W. Rogers, Chief of Staff, US Army, Department of the Army. The Posture of the Army and Department of the Army Budget Estimates for FY 1978. Washington. 1977, p. 8. [21] Военная стратегия. Под ред. Маршала Советского Союза Соколовского В. Д. Изд. третье. – Воениздат МО СССР, М., 1968, с. 245, 247, 255. [22] Там же, с. 76, 82. [23] Central Intelligence Agency. "Soviet and PRC Reactions to US Nuclear Weapons Employment Policy”. 1 August 1974, Top Secret. [24] John A. Battilega. Soviet Views of Nuclear Warfare: The Post-Cold War Interviews, Chapter 5, pp. 154, 155, 165. [25] Военная доктрина России. – Независимое военное обозрение № 29, 1997. [26] Красная звезда, 1999, 9 октября; Независимая газета, 2000, 22 апреля. Смотрите также | |
|
| |
| Просмотров: 11475 | | |
| Всего комментариев: 0 | |