Гражданская война в США 1861-1865. Сражение при Чанселорсвилле. (Часть 3).Маль К.М. Первая из них выша на правую оконечность линии Берри, находившуюся между Чанселорсвиллом и просекой Баллока, а вторая часть во главе с полковником Холлом повернула направо, перешла дорогу и начала взбираться по склонам холма Фейрвью, на вершине которого располагался левый фланг Берри. Эта федеральная дивизия стала чувствовать себя крайне неуютно под двойным натиском врага, а артиллерия конфедератов, открывшая огонь картечью с фронта, сделала положение северян еще менее комфортным. Но дивизию Берри вновь спасла бригада Уорда. Сиклс, заметивший, что его правый фланг вот-вот рухнет, вовремя отправил ее к просеке Баллока, и после ожесточенной винтовочной дуэли наступавшая здесь часть бригады О'Нила была отброшена. Затем северяне переключились на полковника Холла, которому со своими людьми удалось ворваться в укрепления на вершине холма Фейрвью и после короткой рукопашной схватки овладеть ими. Но тут северяне сконцентрировали на алабамцах Холла кинжальный винтовочный и артиллерийской огонь, а затем бросили в контратаку Нью-джерсийскую бригаду Мотта. Даже после этого Холл не пожелал отступить, и его люди встретили бригаду Мотта штыками. Некоторое время им удавалось сдерживать натиск северян, но тех было слишком много, и, оставив на вершине холма Фейрвью добрую половину своих людей, Холл приказал отступить. Северяне потеряли не меньше, да и сам генерал Мотт получил ранение, но они опять водрузили на вершине холма звездно-полосатое знамя, а южане вновь отступили за Льюис-Крик. Стюарт, впрочем, не был обескуражен этими двумя неудачами. У него еще оставалась часть 3-й линии, не участвовавшая в деле, и он немедленно двинул ее на помощь остаткам двух первых. Бригада Колквита отправилась на левый фланг, где Френч, во второй раз перешедший в контратаку, сильно теснил бригаду Николса. Колквит, пройдя сквозь интервалы этой поредевшей части конфедератов, приказал своим людям открыть огонь, который в очередной раз поверг людей Френча в шок. Потеряв охоту контратаковать, они повернули и отошли на свои прежние позиции. В то же время полковник Холл собрал потрепанную и разрозненную бригаду О'Нила, чтобы еще раз попытать счастья на холме Фейрвью. Отступая, его люди оставили там три алабамских знамени, и теперь для них было делом чести отбить обратно если не позицию, то по крайней мере свои штандарты. Уже не стараясь сохранить линию, что, учитывая густоту леса, было невозможно, бригада снова бросилась вперед, оставила несколько десятков своих солдат на склонах холма и ворвалась в укрепления врага. Однако удержаться на захваченных во второй раз позициях у нее опять не получилось. После короткого и ожесточенного огневого боя алабамцы О'Нила скатились вниз по холму, правда, теперь уже со знаменами, которые им удалось отбить. Пока Холл с остатками алабамской бригада вел этот безуспешный бой за высоту Фейрвью, правофланговые бригады Ремсьюра и Долса из третьей линии южан вышли на исходные позиции для атаки. По дороге они встретили беспорядочные толпы, бывшие всего несколько часов назад бригадами дивизии Хита. Лишившись многих из своих командиров, они были уже не в состоянии идти в атаку, но и отступать тоже не хотели. Ремсьюр и Доле не смогли увлечь эту толпу за собой и пошли на штурм неприятельских позиций только со своими собственными бригадами. Им противостояли дивизии Уильямса и Уиппла, занимавшие южный край высот Фейрвью и значительно превосходившие атакующих по численности. Но Ремсьюр ударил столь стремительно, а артиллерия конфедератов поддержала его таким прицельным огнем, что федералы дрогнули. Солдаты Уиппла подались к своим траншеям на самой вершине холма, и оттуда открыли хотя и беспорядочную, но смертоносную стрельбу по наступающим. Ремсьюру пришлось уложить своих людей на землю неподалеку от полевых укреплений противника и открыть ответный огонь. Меж тем Доле, двигаясь со своей бригадой по оврагу, который охватывал высоту с юго-востока, взобрался на самое Чанселорсвиллское плато и оказался там на левом фланге дивизии Гейри и почти в тылу дивизии Уиппла. Конфедераты тут же открыли прицельный огонь, захватив северян врасплох. Сначала, когда первые залпы уложили на месте несколько взводов, федералы пришли в замешательство, но по количеству вспышек от ружейных выстрелов они быстро поняли, что им противостоят малочисленные силы. Гейри, сняв часть войск с другого участка, бросил их на фланг Долса, а с фронта южан атаковал «вечный» резерв Дэна Сиклса — бригада Уорда. Положение южан, атакованных с разных сторон, стало крайне неуютным, и на помощь им бросилась бригада Каменной Стены во главе с Колстоном. Ворвавшись в траншеи противника между Ремсьюром и Долсом, она выбила из них северян и заставила их в сильном расстройстве отойти на сотню-другую ярдов. Казалось, что теперь-то оборона 3-го корпуса уж точно не выдержит и рухнет, как обветшалый сарай, но это была иллюзия. Федералы по-прежнему обладали численным перевесом и вскоре перешли в контратаку. Они сконцентрировали свои усилия на бригаде Колстона и выбили ее из траншей. Оставив там добрую половину своих людей, в том числе и самого Колстона, убитого вражеской пулей, бригада отошла к подножию высоты, и Ремсьюр с Долсом последовали за ней. Третий яростный штурм высот Фейрвью южанами был отбит. Стюарт, у которого больше не оставалось свежих резервов, решил дать своей измученной пехоте короткую передышку, и бой продолжала только одна артиллерия. С господствующих высот она по-прежнему утюжила линию Сиклса и Чанселорсвиллское плато, заглушая ответный огонь федеральных батарей. Бой шел в то кровавое утро и на другом участке позиций Хукера. Генерал Ли, чувствуя необходимость поддержать Стюарта активными действиями, двинул вперед все семь бригад, остававшихся в его распоряжении. На его правом фланге в оживленную перестрелку с противником вступили бригады Симмса, Кершоу и Уоффорда, составлявшие дивизию Лафайета Мак-Лоуза. Левее их, между фабрикой Катерин Фюрнеси и дорогой Пленк, развернулись бригады Перри, Пози, Райта и Мехоуна из дивизии Андерсона. Однако в отличие от пехоты 2-го корпуса, эти части не бросались во фронтальные атаки, для этого они были слишком слабы, а, сблизившись с противником на расстояние прицельного выстрела, вели по нему беспрерывный винтовочный огонь. Их главным противником была дивизия Хенкока из 2-го федерального корпуса и левофланговые полки Гейри и Уильямса, активно отвечавшие на стрельбу дивизии Андерсона. Таким образом, с раннего утра на левом фланге федералов установилось шаткое равновесие, и к 9 часам, т.е. к тому времени, когда третья атака Стюарта захлебнулась, здесь все оставалось без изменений. Нарушить это равновесие могли только свежие резервы, введенные в дело на том и на другом участке. Но конфедератам уже нечего было посылать в бой. У них не осталось ни одного полка, ни одной роты, ни одного взвода, которые еще не участвовали в битве. У Хукера, напротив, хватало свежих частей: целых два федеральных корпуса (1-й и 5-й) стояли на своих позициях, готовые нанести решающий удар и склонить чашу весов в сторону Севера. Но Драчливый Джо настолько упал духом, что и слышать не хотел о контратаке. Все его надежды были связаны с Седжвиком, и, пока тот не подошел ему на выручку, части правого крыла должны были просто держать оборону. Хукер даже соглашался отвести их, если понадобится, еще ближе к реке. И в то время, как корпуса Сиклса, Слокама и Коуча, истекая кровью, сдерживали натиск врага, за их спиной закладывалась новая линия укреплений, представлявшая собой цепь траншей и редутов. Приказ о возведении этих сооружений был единственным, отданным командующим северян в то утро, не считая распоряжения «отступать, если закончатся боеприпасы». Драчливый Джо окончательно превратился в Спящего Джо и не принимал в развернувшемся сражении никакого участия. Вопреки обыкновению, Хукер не объезжал линию, чтобы подбодрить своих солдат, не рассылал приказов и не интересовался новостями с передовой. Он просто стоял на веранде дома Чанселора, опершись спиною на колонну, и слушал звуки ружейной пальбы и артиллерийской канонады. В этом странном оцепенении командующий пребывал с раннего утра вплоть до своего ранения — единственного события, которое смогло его как-то расшевелить. Многие подчиненные объясняли подобную апатию слишком частым общением с бутылкой, но генерал Коуч, хорошо знавший Хукера, видел причину как раз в обратном. «Что касается утверждения, что сражение было проиграно, поскольку генерал был пьян, то я всегда говорил на это, что он, возможно, воздерживался от употребления горячительных напитков, в то время как для него было бы лучше придерживаться своих обычных привычек, — писал Коуч. — Шок от падения на землю в сочетании с физическим истощением, вызванным недостатком сна и состоянием постоянной тревоги, могут сказаться на любом человеке». Падение на землю произошло в результате попадания снаряда в колонну, на которую так неосторожно оперся Хукер. Несколько обломков свалились ему прямо на голову, и, потеряв сознание, он рухнул, как подкошенный. Это случилось между 9.15 и 9.30 утра, как раз в тот момент, когда южане перешли в последнюю решительную атаку. «Героическое» ранение Хукера, конечно, не могло что-нибудь изменить, но тем не менее усугубило и без того тяжелое положение федеральных сил. Узнав о том, что командующий ранен, Коуч, которому предстояло теперь возглавить армию по старшинству, бросился к дому Чанселора с одной-единственной мыслью: «Если он убит, что я буду делать с этой разрозненной армией?» К своему великому облегчению, он увидел, что Хукер не только не убит, но даже в состоянии сидеть верхом. Поздравив командующего с чудесным избавлением, командир 2-го корпуса вернулся к своим частям, а Хукер, не отдавая больше никаких распоряжений, тихо покинул поле боя. Впрочем, его незаметное присутствие уже вряд ли могло повлиять хоть на что-нибудь. Сражающиеся части северян были к тому времени сильно ослаблены неумолкающей канонадой батарей противника и теряли боеспособность по той простой причине, что у них заканчивались боеприпасы. Коуч [349] попытался доставить им фургоны с патронами и снарядами, а также двинуть на позиции свою артиллерию, но и то, и другое было так скучено у дома Чанселора, что выполнить распоряжение генерала оказалось невозможно. Именно в эту критическую минуту генерал Ли нанес решительный удар. По его приказу бригада Перри, крайняя на левом фланге дивизии Андерсона, перешла Льюис-Крик и на холме Хейзел Гроув соединилась с бригадой Арчера. Сам командующий южан лично сопровождал эту часть и проследил, чтобы долгожданное соединение левого и правого флангов его армии наконец произошло. Затем Ли дал сигнал о начале атаки, и солдаты, ободренные его присутствием, с новыми силами бросились на врага. Бригады Перри и Арчера с одной стороны и остальная дивизия Андерсона с другой обрушились на дивизию Гейри, и, не выдержав их дружного натиска, та стала буквально разваливаться на куски. Коуч, пробывший на позиции Гейри в эту роковую минуту, уже ничем не мог ему помочь. «Подъехав к левому флангу Гейри, я застал его спешенным и размахивающим шпагой над головой — в таком виде он ходил туда-сюда под жестоким ружейным огнем, — вспоминал Коуч. — Он сказал: «Моя дивизия не может удержаться. Что мне делать?». На что я ответил: «Не знаю, но делайте то же, что и все мы — сражайтесь до конца». Сражаться до конца — это все, что оставалось и всем остальным дивизиям и корпусам федералов, участвовавших в битве. Одновременно с дивизией Андерсона в атаку пошла пришедшая в себя пехота Стюарта. Она вновь ударила по 3-му корпусу северян, боеприпасы которого были в то время на исходе. Первой была отброшена дивизия Френча, которой досталось в чанселорсвиллском бою больше всех. Под натиском южан она отошла к левому флангу корпуса Мида и закрепилась там. Южане однако не преследовали людей Френча и все свое внимание переключили на дивизии Дэна Сиклса. Последний бросил в бой все свои резервы, но уже не мог спасти положение. Один из полков дивизии Уильямса дрогнул и обратился в бегство. Южане ворвались в образовавшуюся брешь, и вся линия дивизии рухнула, как прорванная плотина. Дивизии Берри тоже пришлось туго. Ее командир был убит наповал, а генерал Ревер, занявший его место, отдал приказ отходить. Сиклс, заметив отход, поспешил отменить роковой приказ, но было поздно. Бригады начали подаваться к Чанселорсвиллу, и никакая сила уже не могла вернуть их на место. Южане, буквально наступавшие дивизии на пятки, грозили превратить это отступление в бегство, а частное поражение — в глобальную катастрофу. Но ситуацию спас генерал Берни, бросившийся очертя голову в контратаку с одной из своих бригад. На короткое время ему удалось удержать бригаду Арчера, особенно рьяно рвавшуюся вперед, и корпус Сиклса отступил в относительном порядке. Дольше всех продержалась на своих позициях дивизия Хенкока, сумевшая отразить атаки Мак-Лоуза. Тогда конфедераты подкатили поближе свои батареи и принялись расстреливать линии этой дивизии почти в упор. Коуч не смог двинуть на помощь Хенкоку свою артиллерию, застрявшую среди обозов в центре плато, хотя ему и помог командир 5-то корпуса Джордж Мид, выделивший одну из своих батарей. Однако спасти положение ей также не удалось. Более того, заметив эту батарею, 30 орудий корпуса Джексона перенесли огонь на нее и в несколько мгновений перебили всех офицеров и большую часть сержантов. Затем, охватив уже сильно поредевшую дивизию слева и накрывая ее анфиладными залпами, южане заставили противника отступить. Хенкоку, впрочем, удалось отвести свои войска в хорошем порядке, несмотря на то, что конфедераты шли за ним следом и давали один залп за другим. Хукер тем временем несколько оправился от своей контузии, вызвал к себе Коуча и отдал ему запоздалый приказ. «Коуч, — сказал он, — я передаю командованием армии вам. Вы отведете ее и расположите на позициях, указанных на этой карте». (Там была указана новая линия обороны в нескольких милях от взятых южанами рубежей.) «Я не думаю, что кто-нибудь из офицеров, стоявших вне палатки, догадывался, какой приказ я получил, — вспоминал Коуч, — ибо когда я вышел наружу, а я сделал это сразу по получении инструкции, то встретил Мида, который вопросительно на меня посмотрел, словно ожидая, что сейчас ему дадут распоряжение, которого он ждал все это долгое утро: идти вперед. Полковник Н. X. Девис бросил коротко: «Ну теперь-то мы будем драться». Увы, офицеров и генералов ждало разочарование, и в глубоком унынии они оправились выполнять реальный, а не воображаемый приказ Хукера. Сохраняя полный порядок, правофланговые корпуса северян покинули плато и пылавший ярким пламенем дом Чанселора и отступили на новые оборонительные линии. Южане, наводившие порядок в своих рядах, на этот раз их не преследовали. Но генерал Ли зорко наблюдал за врагом и пока не думал оставлять его в покое. Совсем недавно наступил поддень, солнце стояло в зените, и до конца дня он вполне мог завершить битву одним окончательным ударом. Еще немного, и Джо Хукер вместе со своей армией или, во всяком случае, с ее большей частью мог искупаться в Раппаханоке. Ли уже отдал соответствующие приказы и приготовил свои войска к последнему штурму, как вдруг, подобно грому среди ясного неба, пришло неожиданное известие: Седжвик овладел высотами Мари и с 20-тысячной силой двигается прямо в тыл Северовирджинской армии. В течение первых двух дней сражения командир левого крыла Потомакской армии генерал Джон Седжвик неоднократно получал разнообразные, порой прямо противоположные инструкции. Вечером 2 мая он готовился выступить на Боулинг Грин, когда вдруг в районе 11 часов ему был доставлен новый приказ. Хукер предписывал Седжвику перейти реку у Фредериксберга и, заняв этот город, идти оттуда к Чанселорсвиллу. Чтобы выполнить столь неожиданное распоряжение в точности, Седжвику пришлось бы опять переправляться на северный берег Раппаханока, идти вдоль него до места старой переправы, наведенной Бернсайдом в декабре 1862 года, и затем снова переходить на южную сторону, словом, совершать множество лишних телодвижений. Разумеется, Седжвик, которого хотя и ругали за излишнюю методичность, не был таким педантом и буквоедом. Он попросту собрал свои части вместе, построил их в походный порядок и двинулся к месту назначения по правому берегу. Правда, туманная ночь и вражеские стрелки несколько замедлили его марш, и к нужной точке части 6-го корпуса вышли лишь к утру. Там к ним присоединилась дивизия Гиббона из 2-го армейского корпуса, ранее стоявшая в Фалмуте. Специальным приказом, направленным не с обычным курьером, а с командиром инженерной службы генералом Уорреном, Хукер отдал ее во временное подчинение Седжвику. Войска конфедератов, противостоявшие этим объединенным федеральным силам, были незначительны. На высотах Мари, занятых ранее всей Северовирджинской армией, развернулись теперь лишь четыре бригады из дивизии Эрли, Миссисипская бригада Берксдейла и армейский артиллерийский резерв во главе с генералом Пендельтоном — всего 10 тысяч человек. Растянутые на некогда грозных позициях тонкой цепочкой, эти силы не представляли особой проблемы для обладавших двойным численным перевесом федералов. Фронтальная атака на любом из участков обороны должна была закончиться неизбежным прорывом. Однако Седжвик был слишком методичным командиром, чтобы избрать столь простой образ действий. Он начал с тщательной рекогносцировки местности, хотя со времен Фредериксбергской битвы на ней уже не осталось неизвестных мест. Затем, когда поле предстоящего боя было тщательно изучено, Седжвик решил прощупать оборону неприятеля и выслал на высоты Мари два пехотных полка. Те однако не смогли продвинуться далеко: за каменной стеной расположился один из Миссисипских полков Берксдейла, и после короткой перепалки оба федеральных полка вернулись в город в весьма плачевном состоянии. Тогда в дело вступила дивизия Брукса, развернутая на левом фланге корпуса на дороге на Боулинг Грин. Несмело продвинувшись вперед, она открыла огонь по флангу Эрли, а артиллерия дивизии Хови, стоящая несколько правее, поддержала ее вялой канонадой. На правом фланге северян дела также шли не блестяще. Дивизия Гиббона, только недавно перешедшая реку, затратила уйму времени на формирование боевой линии, а затем битый час протолкалась у одного из глубоких каналов, через которые своевременно не были наведены переправы. Наконец генерал Уоррен, главный инженер Потомакской армии, обнаружил неподалеку разрушенный мост, для восстановления которого потребовалось всего несколько досок. Но северян снова ждала неудача: Эрли, заметив передвижение противника напротив каменной стены (той самой стены, у которой полегло так много федеральных солдат 13 декабря 1862 года), снял со своего правого фланга бригаду Хейса и двинул ее на помощь стоявшему там полку миссисипцев Берксдейла, Затем у Фредериксберга появилась бригада Уилкокса, уже шедшая по дороге к Чанселорсвиллу, но повернувшая назад, когда орудия федералов открыли огонь. Наконец, чтобы «облегчить» неприятелю работу по реконструкции моста, на высоты выдвинулись орудия Вашингтонской артиллерии, открывшие по людям Гиббона ураганный огонь. Всего этого оказалось достаточно, чтобы федералы прекратили свое строительство и отложили попытки овладеть высотами еще на два часа. Лишь в 11 часов утра Седжвик поддался на уговоры Уоррена и решился предпринять штурм. Он пошел на этот шаг с видимой неохотой и позже, словно оправдываясь, написал в своем рапорте: «Не оставалось ничего другого, как взять укрепления прямой атакой». По приказу Седжвика были сформированы две штурмовые колонны. Левой, состоявшей из 7-го Массачусетского и 36-го Нью-йоркского полков, командовал полковник Джонс. Правая колонна, также образованная из двух полков — 61-го Пенсильванского и 43-го Нью-йоркского, поступила под командование полковника Спира, Сзади их поддерживал четырьмя полками, развернутыми в линию, полковник Бернхем. Когда построенная в такой боевой порядок пехота северян двинулась вперед, артиллерия конфедератов принялась от души поливать их картечью. Эрли рассчитывал, что канонада задержит атакующих и даст ему возможность привести на позиции бригады Хейса и Уилкокса, но он ошибся. Огонь орудий не смог остановить федералов, и они стремительно приближались к злополучной каменной стене. Однако там, где был бессилен бог войны, в дело вступала царица полей. За стеной на старых позициях находились в тот момент два Миссисипских полка, и, подпустив противника на 400 ярдов, они открыли необычайно меткий беглый огонь. Головы обеих колонн были скошены, как сорная трава, и северяне в замешательстве отступили в укрытие. Там они наскоро перегруппировали свои расстроенные ряды и снова бросились вперед. На сей раз им почти удалось ворваться в траншеи противника, но беспощадные залпы миссисипцев проделали в их шеренгах такие огромные бреши, что им опять пришлось скатиться вниз по склону высот. Казалось, что фредериксбергская история повторяется в несколько меньшем масштабе, и, быть может, у засевших за стеной конфедератов возникло чувство де жа вю. Седжвик тоже испытывал схожие ощущения и приказал своим штурмовым колоннам отходить. Но полковники Джонс и Спир придерживались прямо противоположной точки зрения и на свой страх и риск решили продолжить атаки. После краткого отдыха они лично повели людей на третий, заключительный штурм каменной стены. Их опять ожидал смертельный винтовочный огонь людей Берксдейла, и оба командира поплатились за свою храбрость и безрассудство: Спир был убит, а Джонс тяжело ранен. Но их солдаты, уже не видя ничего, кроме вражеских позиций и ступая по трупам своих товарищей и командиров, только ускорили шаг и ворвались наконец в траншеи южан. Там произошла короткая рукопашная схватка, в которой миссисипцы штыками и прикладами пытались согнать противника с высоты. Но на каждого из них приходилось по крайней мере по три федерала, и численное превосходство быстро сделало свое дело. Южане отступили, и многострадальная каменная стена досталась наконец северянам. Тогда, увидев, что третья атака штурмовых колонн увенчалась успехом, полковник Бернхем двинул вперед и свою боевую линию. Уже не встречая сопротивления, он поднялся на гребень высот Мари и водрузил там флаг Соединенных Штатов. В то же время генерал Хови, дивизия которого стояла против холма Ли, также решился атаковать, не дожидаясь приказов сверху. Позиции, которыми он намеревался овладеть, занимали два других полка из бригады Берксдейла и один полк из бригады Хейса. Северяне бросили против них целых 12 пехотных полков, и у маленькой горстки защитников не было ни единого шанса продержаться. Шесть из этих двенадцати во главе с полковником Грантом предприняли прямой штурм холма Ли, еще три атаковали дом Хьюссона, а оставшиеся три обошли гряду высот слева. Несмотря на очевидную безнадежность своего положения, три конфедеративных полка приняли бой с четырехкратно превосходящим противником. Прямая атака была ими отражена, и шесть штурмующих полков повернули налево и присоединились к обходной колонне. Эта колонна прорвалась в окопы противника и после ожесточенной схватки овладела ими. Вместе с укреплениями федералам также достались четыре орудия конфедератов, которые те в горячке боя не успели увести с вершины холма. После этого прорыва Эрли пришлось отдать распоряжение об общем отступлении. Все его части в полном порядке, без малейшего признака паники покинули окрестности Фредериксберга и двинулись на соединение с армией. К дивизии не примкнула лишь бригада Уилкокса, который решил занять фланговую позицию к северу от дороги на Чанселорсвилл и потревожить оттуда левое крыло федералов. С этой целью он направил свою бригаду к броду Бенкс и расположил ее в районе церкви Салем Черч. Когда высоты Мари были наконец взяты северянами, часы на башне фредериксбергского собора еще не пробили и полудня. День только начинался, и у 6-го корпуса Потомакской армии было по крайней мере часов десять, чтобы благополучно соединиться с Хукером. Однако методичность Седжвика вновь оказала ему дурную услугу: он непременно хотел, чтобы впереди шла именно дивизия Брукса, и на ее переброску были затрачены еще три драгоценных часа. Лишь около трех пополудни 6-й корпус покинул окрестности полуразрушенного Фредериксберга и в соответствии с приказом Хукера выступил на Чанселорсвилл. Этот марш возглавил Брукс, развернув три свои бригады в боевые линии одна за другой. За ним, имея пехоту во фланговых колоннах, шел со своей дивизией Ньютон. У Фредериксберга оставалась лишь дивизия Гиббона. Последний расположил одну из своих бригад в руинах города, а две другие — на Страффордских высотах на противоположном берегу. Знаменитые высоты Мари были заняты лишь тонкой цепочкой аванпостов. Меж тем Уилкокс, не пожелавший уходить, не хлопнув на прощание дверью, уже поджидал северян у Салем Черч. Его полки заняли линию ручья, пересекавшего дорогу у самого края леса, расположившись под густой тенью деревьев. Их левый фланг прикрывался Раппаханоком, а центр и правое крыло закрепились в самом здании церкви и в стоявшей по соседству школе. Таким образом, позиция бригады была довольно сильной, и Уилкокс мог рассчитывать если не на отражение атаки всего 6-го корпуса, то хотя бы на то, чтобы продержаться до подхода подкреплений от генерала Ли. Последний уже получил к тому времени сообщение об успехах Седжвика и принял эту новость как всегда невозмутимо, спрятав разочарование под маской своего обычного величавого спокойствия. Отложив нанесение решительного удара по деморализованному Хукеру, Ли переключил свое внимание на угрожавший ему с тыла 6-й корпус. Он верно рассудил, что после кровопролитного утреннего боя враг вряд ли осмелится контратаковать, и, ничем особенно не рискуя, направил навстречу Седжвику дивизию Мак-Лоуза. Эта дивизия выступила в поход по частям, по мере того, как входившие в нее бригады сворачивались в колонны и покидали боевые линии. Первыми с Чанселорсвиллского плато ушли Мехоун и Кершоу, за ними с бригадами Симмса и Уоффорда последовал сам Лафайет Мак-Лоуз. Пока они совершали свой марш по узким лесным дорогам, бригада Уилкокса уже успела вступить в бой. В районе 5 часов вечера стрелки Брукса наткнулись на застрельщиков конфедератов, и первые винтовочные выстрелы возвестили начало боя у Салем Черч. Вскоре на выручку стрелковой цепи подошли основные силы дивизии в боевом порядке, и Уилкокс приказал своим «егерям» отойти к опушке леса. Брукс немедленно бросил свою линию в атаку. На его правом фланге на южан обрушился полковник Браун с бригадой из Нью-Джерси, а к югу от него вперед пошла бригада генерала Барлетта. Дивизия Ньютона также получила приказ развернуться в боевую линию, но узость дороги сильно замедлила выполнение этого маневра. Тем временем атака северян началась. Под прикрытием своей артиллерии, быстро заставившей орудия конфедератов замолчать (у тех почти закончились боеприпасы), пехота Брукса ударила по жиденькой боевой линии Уилкокса. Сперва его атака увенчалась успехом: бригада Барлетта, несколько расстроенная ружейными залпами южан, сумела перегруппироваться и ворвалась в здание школы, обороняемой всего несколькими полками. Беспорядочный и жестокий рукопашный бой закипел прямо в коридорах и классных комнатах среди покрытых пылью карт и глобусов. В считанные минуты заброшенная альма матер превратилась в подобие могильного склепа. Наконец, уступив численному превосходству, южане отдали школу федералам, оставив им заодно своих убитых и раненых. Браун тем временем атаковал левофланговые полки Уилкокса и после короткой винтовочной дуэли загнал их в глубь лесной чащи. Это был критический момент боя. Опрокинутая дивизией Брукса, почти вся бригада Уилкокса обратилась в бегство, и лишь один резервный полк пока еще сохранял порядок. Сам командир бригады также не терял хладнокровия. Он знал, что терпит поражение накануне победы, что подкрепление уже близко и что ему нужно продержаться еще несколько десятков минут, не более. Чтобы вырвать эти последние минуты у противника, Уилкокс бросил в контратаку свой единственный резервный полк. Храбро сражаясь, он сумел приостановить натиск врага, но северяне быстро разобрались, что имеют дело лишь с жалкой горсткой смельчаков, и вскоре уничтожили и рассеяли ее огнем. Однако и Уилкокс добился своего: пока противник возился с его резервным полком, а затем приводил свои линии в порядок, у Салем Черч появилась дивизия Мак-Лоуза. Оставив у одного из многочисленных перекрестков бригаду Уоффорда, Мак-Лоуз с Кершоу, Мехоуном, Симмсом поспешил на поле боя. Развернув солдат в линию и подождав, пока Уоффорд, обеспечивавший безопасность дивизии с тыла, примкнет к его правому флангу, он приказал атаковать. Вначале дивизия встретилась с рассеянными остатками бригады Уилкокса, и пропустив их через интервалы своей линии, столкнулась нос к носу с людьми Брукса. Нескольких залпов с расстояния в 100–200 ярдов оказалось достаточно, чтобы захваченная врасплох федеральная дивизия бросилась [358] прочь из леса. Южане последовали за ними со своим традиционным пугающим воплем, и на какой-то миг все перемешалось в пестрой неразберихе. Но на просеке к востоку от леса конфедератов ждала свежая дивизия Ньютона, построенная наконец в линию. Дав осколкам частей Брукса пройти в тыл, она хлестнула по охваченным азартом южанам винтовочным огнем, и противники снова поменялись местами. Правда, южане не обратились в бегство, а, отстреливаясь, отступили обратно под прикрытие деревьев и оттуда продолжали вести заградительный огонь.
Седжвик, пристально наблюдавший за ходом боя, приказал своим людям еще раз попытать счастья и выбить противника с опушки леса. Однако день уже клонился к вечеру, северяне устали от долгого марша и ожесточенного сражения и в предчувствии скорого отдыха выполнили распоряжение командира без особого энтузиазма. Вяло, как рабы, которых ждет порка, двинулись они к занятому конфедератами лесу, и те несколькими ружейными залпами заставили их повернуть восвояси. В тот час солнце уже скрылось за линией горизонта и командиры обеих сторон решили отложить битву до более подходящего момента. Утро 4 мая застало враждующие армии на прежних позициях, но после тяжелых сражений ни генерал Ли, ни тем более Хукер не спешили возобновлять наступательные операции. К тому же Драчливый Джо так упал духом и настолько утратил веру в себя, что утром ограничился всего одной депешей Седжвику, в которой позволял ему поступать так, как тот сочтет нужным. Столь необычное послание, конечно, удивило Седжвика и в то же время показало ему, что Хукер считает игру проигранной. Позже командир 6-го корпуса получил еще несколько странных распоряжений, которые только укрепили его в этом мнении. Вместо того, чтобы требовать от Седжвика удара в тыл неприятельской армии, который мог бы переломить ход событий в пользу северян, Хукер предписывал ему удерживать позиции у брода Бенкс, т.е. ограничиться исключительно обороной. Таким образом, Потомакская армия благодаря искусным действиям Роберта Ли и пассивности Джозефа Хукера оказалась в нелепейшем положении. Седжвик, командовавший ее левым крылом, занимал со своим 6-м корпусом (к утру 4 мая в нем оставалось не более 20 тысяч человек) пространство протяженностью почти в 5 миль — от Фредериксберга до брода Бенкс. Правое крыло армии во главе с самим Хукером — целых 75 тысяч человек, добрая половина из которых так и не увидела за всю кампанию ни одного неприятельского солдата, — бесполезно топталась на крохотном пятачке земли посреди густого леса, отгородившись траншеями и брустверами. И оба федеральных командира со страхом ожидали атаки 40 тысяч ветеранов Северовирджинской армии, занимавшей опасные позиции между молотом и наковальней и с полным основанием считавшей себя победительницей. Чтобы эта победа была еще полнее и убедительнее, Ли подумывал утром 4 мая о проведении новой атаки. Он даже направил генерала Андерсона с тремя бригадами пощупать позиции левого фланга Хукера. Но, хотя на этом участке стояли деморализованные части 11-го корпуса, Андерсон, у которого потемнело в глазах от обилия синих мундиров, ограничился простой демонстрацией и доложил, что атака невозможна. Генерал Ли, лично изучивший позиции Хукера, и сам вскоре пришел к тому же выводу. Зато Седжвик со своим корпусом был теперь соблазнительно легкой добычей, и командующий южан решил расквитаться с ним за Фредериксберг и Салем Черч. Встав во главе дивизии Андерсона, он повел ее к броду Бенкс, который, согласно приказу Хукера, и оборонял 6-й корпус Потомакской армии. В результате на Чанселорсвиллском плато остались лишь три дивизии корпуса Джексона (ими по-прежнему командовал Джеб Стюарт), создававшие видимость присутствия всей Северовирджинской армии. Хукер однако не был настолько глуп, чтобы не понять, где находятся основные силы южан на самом деле и какова примерная численность противостоявших ему частей. Впервые с начала Чанселорсвиллского сражения он стряхнул с себя оцепенение и предпринял попытку, правда, очень робкую, атаковать неприятеля. По его приказу генерал Гриффин, командир 1-й дивизии 5-го армейского корпуса, произвел демонстративное наступление в сторону просеки Баллока. В том случае, если на этом участке южане оказались бы действительно слабыми, демонстрация должна была развиться в настоящую атаку. Но Джеб Стюарт, возглавив пехоту, не утратил качеств хорошего кавалерийского командира, и как и прежде, умел пускать пыль в глаза. Заметив шевеление Гриффина, он скрытно перебросил к просеке Баллока побольше своих частей, которые устроили для демонстрирующей дивизии такой «фейерверк», что, потеряв 500 человек, она поспешно ретировалась. Это небольшое представление совсем напугало Хукера, и он счел за лучшее больше не беспокоить своего опасного противника. А события на левом фланге северян приняли тем временем совсем другой оборот. Первым там в дело вступил генерал Эрли, дивизия которого была прошлым утром выбита из Фредериксберга. Отступая после этого неудачного боя, она выбрала южную дорогу и не смогла участвовать в бою у Салем Черч. До Чанселорсвилла Эрли также дойти не успел и заночевал со своими людьми на Телеграфной дороге. Утром 4 мая он собрал все подчиненные ему части, кроме бригады Уилкокса, и направился с ними не на соединение с основными силами, а обратно к Фредериксбергу, чтобы отбить важные высоты Мари. Смелый маневр увенчался успехом. Федералы не ожидали Старого Весельчака, и на гребне высот оставались только одни пикеты. Увидев развернутых в боевую линию повстанцев, они ретировались, даже не разменявшись с противником парочкой-другой выстрелов. Сильный «гарнизон» был оставлен Гиббоном только в редуте на холме Тейлора, и засевшие там северяне не захотели уходить по доброй воле. Эрли бросил против них бригаду Смита, но укрепления, возведенные по приказу генерала Ли еще в декабре 1862 года, были по-прежнему сильны, и южане вскоре убедились в этом на собственном опыте. Массированный винтовочный и артиллерийский огонь противника не дал им даже близко по дойти к редуту. Эрли, однако, слишком хорошо понимал важность высот Мари, чтобы оставить хотя бы их малую часть в руках неприятеля. По его приказанию к атаке начала готовиться уже вся дивизия и в числе прочих — бригада из Джорджии под началом генерала Джона Б. Гордона. Но тут произошло недоразумение: Гордон, решивший, что приказ атаковать относится только к нему одному, повел свою бригаду на штурм, не дожидаясь остальных частей дивизии. Его солдаты под ураганным огнем с вершины холма уже приближались к укреплениям противника, когда к Гордону примчался адъютант Эрли с приказом прекратить атаку. Гордон ответил на это, что приказ опоздал и что несколько следующих минут решат исход боя. Он оказался прав: не прошло и пяти минут, как его солдаты ворвались в редут и, рассеяв защитников, установили над холмом Тейлора знамена Конфедерации и штата Джорджия. Остальные бригады дивизии приветствовали этот успех джорджианцев громким криком, и генерал Эрли лично прибыл к ним с поздравлениями. Но, пожимая Гордону руку, он не преминул с любезной улыбкой заметить, что если бы самодеятельная атака не удалась, то командира бригады ждал бы трибунал. Генерал Ли меж тем тоже не терял времени даром. Вместе с дивизией Андерсона он прибыл в Салем Черч, где со вчерашнего вечера оставались бригада Уилкокса и дивизия Мак-Лоуза. Командующий отдал им приказ предпринять фронтальную атаку, как только от позиций Седжвика раздастся артиллерийская канонада. Сам же он как обычный дивизионный командир с тремя бригадами Андерсона двинулся в обход линии 6-го корпуса, чтобы отрезать его от Фредериксберга и прорвать оборону на левом фланге. Однако этот марш оказался слишком долгим и трудным, и запыхавшаяся, насквозь пропыленная и мокрая от пота пехота конфедератов смогла занять рубежи атаки лишь к 5 часам вечера. Позиции, которые ей предстояло штурмовать, были не из легких. С юга корпус Седжвика прикрывался глубоким оврагом, за которым из земли вырастал высокий холм. На этом холме и располагался левый фланг — 6-тысячная дивизия Хови, но генерал Ли не относился к числу командиров, которых могли напутать холмы и овраги. Тщательно осмотрев позиции врага, он лично дал распоряжения командирам бригад, указав каждому предназначенную для него цель. Затем был дан сигнал, и атака началась. Райт стремительным ударом захватил дом Даумена на вершине холма, а вместе с ним — и нескольких храбрых северян, пытавшихся держать там оборону. Бригада Поузи поддержала его атаку слева. Вместе они штурмом взяли противоположные высоты, отбросив дивизию Брукса на дорогу Пленк. В центре боевых порядков южан бригада Хоука поднялась по склонам высот, на которых стоял дом Геста, а бригада Хейса, присланная генералом Эрли, обошла эту позицию с тыла. Хови не выдержал такой комбинированной атаки и отступил. Но добиться полного успеха южанам все же не удалось. Мак-Лоуз так и не услышал ни артиллерийской канонады, ни винтовочной стрельбы и не атаковал, как это планировалось, позиций Седжвика с фронта. В ожидании его появления Ли приостановил победное шествие своих частей и стал приводить их расстроенные ряды в порядок. Это занятие заняло у него весь остаток дня. Наступивший вечер сделал продолжение атаки невозможным. Бой южан с частями Седжвика к востоку от Салем Черч стал завершающим аккордом сражения у Чанселорсвилла Игра была окончательно проиграна Хукером, и теперь ему не оставалось ничего другого, кроме отступления. К вечеру 4 мая это решение уже вполне созрело в его голове, но чтобы (по обыкновению упавших духом командиров) переложить ответственность на других, он созвал военный совет. Генералы собрались в ставке командующего в районе полуночи, и Хукер обратился к ним с официальным заявлением. Он сказал, что в его обязанности входит оборона Вашингтона и рисковать армией он не может. Поэтому, продолжал Хукер, единственным выходом является отступление, и он намерен представить этот вопрос на рассмотрение участников совета. Но, к удивлению Драчливого Джо, командиры корпусов с ним не согласились. Один за другим они высказывались не за отход, а за наступление, и лишь двое командиров, убедившись, что с Хукером каши не сваришь, заявили о своем несогласии с большинством. Одним из этих двоих был командир 2-го корпуса генерал Дериус Коуч. Именно он был более других разочарован в Джозефе Хукере и по окончании кампании подал официальный рапорт о переводе. Как признавался сам Коуч, ему нечего было ответить собственным солдатам, когда те спрашивали, как была проиграна битва, в которой они даже не участвовали. Несмотря на мнение большинства, не желавшего брать на себя постыдное решение, Хукер поступил по-своему. Он проинформировал совет, что берет ответственность на себя, и отдал на следующий день приказ об общем отступлении. Услышав эту новость, многие генералы не смогли скрыть своего уныния, а Джон Рейнольдс, командир 1-го корпуса, который был утомлен до такой степени, что участвовал в совете лежа на земле, даже выразил свое возмущение вслух. «Какой смысл было собирать нас в такой час ночи, — сказал он, — если он все равно решил отступать?» Но Хукер сделал вид, что не расслышал слов оскорбленного генерала, и только подтвердил свое распоряжение. Так, самым постыдным для северян образом, закончилось Чанселорсвиллское сражение, сулившее им вначале столь громкий успех. На следующий день, 5 мая, федералы начали переправу на северный берег Раппаханока, оставив на Чанселорсвиллском плато и в окрестных лесах ликующего неприятеля. У южан действительно был повод для ликования. Из всех одержанных ими побед Чанселорсвилл был самой чудесной и невероятной. В упорном четырехдневном сражении конфедератам удалось не только переиграть могучего врага, обладавшего двойным превосходством, но и довольно серьезно его потрепать. Из примерно 75 тысяч северян, участвовавших в сражении (остальные 46 тысяч бессмысленно топтались на одном месте), более 17 тысяч были убиты, ранены или пропали без вести, что составило около 13% личного состава армии. Даже Бернсайд своими тяжеловесными нелепыми атаками на высоты Мари понес меньшие потери и причинил боевому духу армии менее чувствительный урон, чем Джозеф Хукер, пытавшийся применять хитроумные комбинации. Впрочем, потери южан также были велики. Они составили 13 тысяч человек, или 22% от общего числа участвовавших в бою войск. Для Конфедерации утрата такого количества народа была серьезным ударом, поскольку ее человеческие ресурсы начали истощаться. Но самым страшным уроном, нанесенным Северовирджинской армии в ходе сражения при Чанселорсвилле, стала скоропостижная кончина Томаса Джонатана Джексона по прозвищу Каменная Стена. Тяжелое ранение, полученное им вечером 2 мая, привело к ампутации левой руки, и это известие многих повергло в шок: южанам было трудно представить себе однорукого Джексона. «Передайте генералу Джексону, что моя потеря серьезнее, — сказал генерал Ли, узнав об операции. — Он потерял левую руку, а моя армия лишилась своей правой руки». Сначала казалось, что «правая рука», хоть и в несколько поврежденном виде, все же останется в распоряжении генерала Ли. После ампутации Джексон быстро пошел на поправку и вскоре уже мог ходить без посторонней помощи. Но тут генерала свалила пневмония, с которой его ослабленный ранением организм уже не мог справиться. Перед смертью Джексон впал в забытье. Метаясь в горячечном бреду, он снова командовал войсками: генерал Э. П. Хилл получил от него приказ вывести свою дивизию. На некоторое время Джексон умолк, а затем произнес загадочную фразу: «Нет-нет, давайте перейдем через реку и отдохнем там за рекой, в тени деревьев». После этого он умер. Ранение Джозефа Хукера было, конечно, не столь серьезным и обошлось для него практически без последствий, чего нельзя сказать о проигранной им битве. Поначалу Линкольн не стал с него спрашивать и оставил на посту командующего. Но как в военном министерстве, так и в администрации президента в Драчливом Джо окончательно разочаровались. Когда полтора месяца спустя генерал Ли начал свое второе вторжение на Север, Хукера сместили и заменили командиром 5-го корпуса пенсильванцем Джорджем Мидом. Эта смена командующих Потомакской армией оказалась последней, и Мид, одержавший победу при Геттисберге, оставался на своем посту до конца войны.
Чанселорсвиллское сражение стало самым выдающимся достижением маневренной тактики во время гражданской войны в Америке. Генерал Ли в очередной раз с блеском подтвердил свою репутацию лучшего полководца Конфедерации и показал, в каком направлении должна идти эволюция военного искусства в новых условиях. Жесткой обороне противника он сумел противопоставить глубокие обходы и сокрушительные фланговые удары и снова добился полного успеха. Хукер, который также пытался следовать стратегии и тактике непрямых действий, оказался в этом значительно менее искусным, чем его оппонент. К тому же он был морально слабее выдающегося полководца Конфедерации, и эта его слабость оказала на исход битвы значительное влияние. Однако сам факт того, что обе стороны перешли к маневренной войне, является достаточно ярким свидетельством развития с американского военного искусства. И хотя, как мы увидим из дальнейшего хода событий, прежняя манера ведения боя еще не совсем исчезла с полей сражений, тактическое и особенно стратегическое маневрирование стало со временем главным оружием наступающей стороны. В следующем, 1864, году оно активно использовалось Шерманом в Джорджии и Грантом в Вирджинии. Битва при Чанселорсвилле представляет интерес и с точки зрения эволюции тактических форм. Пехота генерала Джексона применила в этом бою во время фланговой атаки на позиции 11-го корпуса новые боевые порядки, также постепенно входившие в моду. Прежние сомкнутые линии стали уступать место цепи и рассыпному строю, хотя заслуга в такой перемене принадлежала не генералам и офицерам, а естественному ходу вещей и чувству самосохранения рядового солдата. Перед атакой командиры по-прежнему строили свои войска в несколько шеренг плечом к плечу, но лесистая местность, где разворачивались боевые действия, и огонь неприятельских винтовок быстро заставляли эти шеренги разваливаться на части и превращаться в цепи. К счастью, у офицеров хватало ума не мешать своим солдатам заниматься «творчеством» и тем самым спасать свои жизни. Впрочем, несмотря на все примененные при Чанселорсвилле новинки, принесите конфедератам победу, ее результаты снова остались неиспользованными. Армия генерала Ли [366] была, как и раньше, слишком немногочисленной, чтобы перейти в контрнаступление и разделаться с изрядно потрепанными войсками Хукера. В результате стратегическое наступление, запланированное командующим конфедератов, было отложено еще на месяц (пока от Суффолка не вернулся Лонгстрит) и впоследствии окончилось неудачей. Эта неудача была в какой-то мере результатом победы при Чанселорсвилле. Генерал Ли, разгромивший Хукера в самых неблагоприятных условиях, уверовал после своей победы в несокрушимость солдат конфедератов, и в следующем, Геттисбергском, сражении пошел на отчаянный шаг: на фронтальную атаку укрепленной линии северян силами трех дивизий. Подобный образ действия, конечно, не мог увенчаться успехом несмотря на боевой дух и прекрасную подготовку ветеранов Северовирджинской армии. Фатальной оказалась также и смерть генерала Джексона. После Чанселорсвиллской битвы Ли не смог найти ему достойной замены и переформировал свою армию, образовав вместо двух корпусов три. Преемники Каменной Стены, разумеется, уступали ему в талантах, и их образ действий явился одной из причин поражения при Геттисберге. Таким образом, сражение при Чанселорсвилле, бывшее высшим достижением военного искусства гражданской войны, стало и высшим (хотя и не последним) достижением оружия южан. В мае 1863 года звезда Конфедерации достигла своего зенита и стала медленно клониться к надиру. 1863 год явился годом великого перелома в ходе войны. Маль К.М. Гражданская война в США (1861-1865): Развитие военного искусства и военной техники. Смотрите также | |
|
| |
| Просмотров: 503 | | |
| Всего комментариев: 0 | |